Лето волонтёра

А значит, чаще всего будут появляться именно они. Рептилоиды… и это смешное слово уместно, потому что каждый из людей имеет общего предка с рептилиями. Доставшийся нам мозг хранит в себе древнее ядро, отвечающее именно за это — жрать, убивать, размножаться.

И вот эти твари, люди и нелюди, начинают свой путь к вечности. Они очень быстро понимают, что на этом пути не нужны миллиарды. Они выбирают качество, а не количество, оставляя большую часть существовать в заповеднике, генном резервуаре, сокращая население войнами, отказом от размножения (ну не случайно вдруг возникли десятки «полов» и сексуальных практик, которые ведут к вымиранию), а в самом честном случае, как у Инсеков, простой лотереей.

Горстка полубогов начинает развиваться. Родной мир уже не способен дать требуемое. Значит — экспансия. Выжимание смыслов из чужих миров, безжалостное и неудержимое. Столкновение с иными полубогами. И постепенное уменьшение собственной численности, когда проштрафившиеся или слабые поглощаются более удачливыми соплеменниками, со всеми их знаниями, смыслами, мечтами и надеждами.

Потом… потом сингулярность. Высший, собравший знания кучи миров. И каким бы ни было число вобранных им личностей, всё равно он сохраняет индивидуальность.

А где-то там, совсем уж далеко во времени, Высшие сходятся в схватке, их число уменьшается… и кто-то один уходит на следующую ступень.

Сколько их всего, этих уровней познания Вселенной?

Я не знаю, мой Высший тоже. Конечна Вселенная или нет, но даже она существует в разных вариантах. Где-то там наша Земля завоёвана Ктулху, в нашем мире мёртво лежащим на дне. Где-то по ней прокатилась ядерная война, где-то бушуют эпидемии. На ней царят диктатуры, демократии, теократии, коммунизм, все возможные формы правления и в ходу самые странные обычаи.

Бесконечные миры и бесконечные смыслы.

Сколько уровней у бесконечности?

Но рождаются, конечно, и те смыслы, что позволяют вырваться за пределы жадного рептилоидного сознания. Тогда появляются Продавцы, лавирующие между предсингулярными обществами и пытающиеся возвыситься на достающиеся им крохи, не творя особого зла. А иногда, наверное, совсем уж редко, приходят такие, как Высший тэни, — способные уладить все противоречия и примирить непримиримое.

Это ведь хорошо, да?

Ох, если бы всё было так просто…

…Волна плеснула подо мной, рассыпалась брызгами на лице, намочила джинсы и рубашку. То ли излишне любопытная, то ли очень голодная рыбёшка вильнула и стремительно ушла в глубину.

Я встал.

Океан должен быть спокойным. Я так хотел.

Значит, я уже не один и моё желание не единственное.

Небо над головой стало затягиваться тучами. Они сходились со всех сторон света, зарождаясь прямо в чистом воздухе, вначале — лёгкими белыми пёрышками, потом стремительно темнели, обретая иссиня-сизый, грозовой цвет. Только на западе, у самого горизонта, пылало солнце, но и оно становилось тревожным, красным, будто умирающая звезда Росс 128. Море забурлило, волны пока ещё боялись приближаться ко мне, но уже пошли валы, заинтересовавшие бы Айвазовского.

В воздухе наконец-то повис йодистый запах, к которому примешалась острая бодрость озона. Над головой громыхнуло, тучи пронзил разряд молнии, очень натуральный, ломаный, как на детском рисунке. Молния шла горизонтально, казалась плоской, фиолетово-белой и очень, очень страшной.

Ну что поделать, девочки — такие девочки. Особенно если в гневе, если считают, что их обманули и предали.

Даже если девочка — Высший.

— Я здесь, Милана! — выкрикнул я и помахал рукой. — Привет!

Но она пришла не сама. Её отношения с Высшим были ещё сложнее моих. Всё-таки неродные.

…Молния ударяет с небес, расплёскивается о мою голову, стекает в воду шипящими разрядами.

Максим Воронцов сгорел бы дотла. Но я больше не он.

Я снова больше, чем он.

И я вижу Высшего, стоящего на воде передо мной. Он похож на Милану, но он весь энергия и свёрнутое пространство.

Он пришёл биться насмерть, защищая и отстаивая свой смысл.

Этот Высший нравится мне больше других. Не потому, что я принёс этот смысл на Землю. Не потому, что он входил в моё сознание и, скажем прямо, помог. Даже не потому, что он принят Миланой.

У людей есть такое понятие — суррогатное материнство. Я не сужу о нём с моральных позиций человека, я не могу позволить себе такой роскоши. Но всё-таки любое искажение природы несёт в себе зёрна проблем.

Проблема Высшего в том, что он родился не там, где был зачат.

Малыш Карир мог бы почувствовать неладное на своём пути. Милана — нет.

Значит, вначале я должен её победить.