Лето волонтёра

– Там открывается портал, – кивнул я в направлении центра. – В парке, рядом с памятником Соразмерности, километр триста метров от нас, до открытия тридцать две минуты. Гвардейцы оттесняют Измененных, те уходят. Десантные боты ждут на окраине, у разрушенной эфирной фабрики…

Я замолчал.

Откуда я это знаю?

Все эти памятники, фабрики… минуты и километры…

Что-то изменилось.

Что-то кипело во мне, менялось, но не так, как я привык.

Все иначе.

Я чувствовал бушующую энергию, но будто придавленную крышкой. Ядерный реактор, в который опущены замедляющие стержни. Широкая река, перегороженная плотиной.

Образы, только образы. Неясные тени того, что со мной происходит. Попытка разума осмыслить то, что не предназначено для человеческого сознания.

– Мы не уйдем, – просто сказала Дарина. Встряхнула руками – из пальцев выдвинулись короткие когти. Жница посмотрела на них с удивлением, словно не ожидала, что это получится.

– Мы тебя не бросим, – произнесла Милана.

Я застонал, осознавая, что мне их не переспорить.

А еще ужаснее было понимать, что Форт все-таки дал мне третий Призыв. Но он не сработал.

Девушка из Форта не зря спросила: «Стер?» – с таким недоверием.

Ничего Высший не стирал.

Заблокировал. Наглухо.

Оставил какие-то крохи, обрывки.

Я не смогу принять третий Призыв.

Из соседней комнаты донесся шелестящий звук, шепот маленьких лапок, когда несколько фрагментов чистильщика вбежали внутрь.

Вбежали и замерли.

Потом послышался писк, радостный и возбужденный. Чистильщик почуял добычу.

– Бегите! – выкрикнул я, уже не таясь. Схватил Милану за плечи и потряс. – Бегите!

Послышался новый звук, быстрый, словно что-то стремительное ворвалось в помещение.

В следующий миг случилось все сразу.

Дарина шагнула к дверям, слегка наклоняясь в боевой стойке жниц. Взгляд Миланы прояснился, будто она очнулась от забытья.

А маленький тэни вынул палец изо рта, протянул руку и прикоснулся к моему лбу.

Плотина во мне хрустнула и раскололась.

Мир застыл и утратил цвета.

Стал черно-белым, как рисунок в книжке.

Утратил объем.

Превратился в двумерную схему, где двигался только я.

Я потянулся к Дарине, Милане и мальчику тэни. Его звали Карир, ему было три с половиной года, и в нем пылал непроявившийся смысл.

Мысленно я склонил голову и пообещал, что все мои действия временны и вынужденны.

Потом вобрал Дарину, Милану и Карира в схему своего существования.

И вышел в реальный мир.

Девчонки исчезли, и мальчик исчез.

Я стоял, глотая воздух, скорее по привычке, потому что в дыхании не было никакой необходимости.

Второй Призыв – это было очень круто. Почти на грани предсингулярной личности, близко к силам Прежних и Инсеков.

Как лихо я сражался с гвардейцами в этом самом городе…

Но теперь я не просто я.

Нас стало больше.

В дверях возникает танцор. Он появляется так быстро, словно материализуется из воздуха. Неподвижное белое лицо с застывшими в полуулыбке тонкими чертами поворачивается ко мне.

Я-мы смотрю на танцора и скапливающихся за ним «тюменских мышей».

Передние и боковые руки танцора протягиваются к нам. Из кончиков пальцев выхлестываются тонкие, будто стилеты, силовые лезвия.

Потом танцор перемещается к нам, вращаясь в стремительном фуэте. Все шесть рук ударяют по нам, лезвия пронзают тело, танцор замедляется и останавливается, выжидая.

Я-мы перевожу взгляд на чистильщика.

Две женские ДНК, краб и опоссум. Господи, зачем опоссум-то? Чтобы откуда-то взять мех? Краб – понятно, краб отвечает за короткие клешни у рта. Удивительно мерзкая биоформа.

Фрагменты чистильщика трясутся и превращаются в белую слизь.

– Kuka sinä olet?[8] – спрашивает танцор. У него чуть-чуть шевелятся губы, как у хорошей куклы.

Почему-то я-мы раньше не думал, что он умеет говорить – нормально, ртом, как люди. Хотя почему бы и нет?

Этот язык снова мне-нам незнаком, но это не мешает.

– Melkein ainutlaatuinen persoonallisuus[9], – отвечаю я-мы, потому что любой вопрос заслуживает ответа.

Подхожу к танцору и обнимаю его, краем сознания ощущая, как силовые лезвия беспомощно пронзают мое тело.

Танцор сминается, как надувная кукла, из которой выпустили воздух. И падает на пол двумя обнаженными телами, покрытыми клочьями слизи и сгустками крови. Девушка и парень. Странно, я-мы думал, их будет трое…

Ах, да!

Считать надо по общему количеству конечностей! Вот как они управляются.

Парень хнычет, прижимая ладони к лицу. Девушка вздрагивает, молчит, молотит воздух руками и ногами.

«Не убивай их», – просит Милана.

«Скорее всего, их убьет нервный шок», – говорит Дарина.

Карир молчит. Но где-то в своем плане существования он тоже просит не убивать.

Я-мы перешагиваю через тела и иду к дверям. Остатки чистильщика хлюпают под ногами. В двери вваливается стельщик, мгновенно оценивает происходящее и топчется, неуклюже разворачиваясь.

Мимолетно подумав, что вампироподобные биоформы не имеют права существовать, я-мы превращаю его в пар и прохожу насквозь.

«Мне немного их жалко», – говорит Милана.

«Не думай, что мы неуязвимы», – отвечает Дарина.