Лето возмездия

Пуласки не хотел верить, что немой, безликой девушке, о происхождении которой никто не знал, никто ничего не сделал в учреждении. Почему тогда она написала что-то подобное, незадолго до того, как лишила себя жизни… или прежде, чем убийца побывал в ее комнате?

Наташа хотела пойти со своей историей к представителям общественности, но убийца опередил. Ее единственный шанс оставить послание состоял в том, чтобы спрятать маленький листок в своих трусиках. Только несколько строк, на большее времени уже не хватало. С этим предположением вся теория убийства действовала или рушилась.

Когда они добрались до заднего входа в учреждение, зазвонил мобильный телефон. На дисплее появился номер Майки. Возможно, она нашла первое указание.

— Извините меня, пожалуйста. – Он отвернулся. – Что у тебя есть для меня?

— Покойница не была девственницей.

А как же – Наташа подверглась сексуальному насилию впервые в девять лет.

– Это я уже знаю. Дальше! – он буквально чувствовал, что с прощальным письмом шел по правильному следу.

— Я сделала мазок. Она не была изнасилована. Никакой травмы влагалища, никакой спермы.

Это был точно ответ, который он не хотел услышать.

 — И кроме того, — голос Майки изменился, и Пуласки предвидел, что его теория сложится как карточный домик, — уже как минимум в течении восьми недель у нее не было незащищенного полового акта. 

Глава 8

Вечером Эвелин Майерс сидела в саду для гостей ресторана «Аданте» в центре Вены и пристально рассматривала цветочный орнамент на скатерти. Сначала она не услышала вопрос официанта, но затем махнула рукой. В этот раз девушка не хотела салат из морепродуктов с королевскими креветками. Он напоминал ей о Холобеке. Она только хотела сидеть здесь и ждать. Ее друг Патрик обещал, что приедет как можно скорее.

Она снова думала о Петере Холобеке. Адвокат-гей, худощавый, седой, циничный, но находчивый как ведущий шоу. Он научил ее всем трюкам, которые нужно было ей знать как юристу, прежде чем впервые выйти на ринг. Она все не могла об этом думать… Ее шеф, Крагер, узнал об этом от уголовной полиции еще до того, как сообщили по радио. Якобы незадолго после того, как она позвонила Холобеку, кто-то позвонил в его дверь и он погиб в результате несчастного случая. Она не знала ничего больше. Криминальная полиция запретила передачу информации и Крагера попросили прибыть в здание Федеральной полиции на Россауер Лёнде.

— Привет, ежик!

Эвелин вскочила.

– Не называй меня так!

— О-о-ох. – Патрик скривил лицо. – Еж выпустил иголки!

Если бы вы увидели его таким, но не предположили бы, что перед вами частный детектив, а скорее модель для рекламы лосьона после бритья. Загорелый, в джинсах, в черной, плотно прилегающей рубашке, с расстегнутыми верхними пуговицами.

Он поцеловало ее в щеку, сел за стол и заказал колу-лайт.

– Чем отличаются адвокат и вампир? – он начинал как всегда одинаково.

— Пожалуйста, Патрик, — она прервала его. – Не сегодня, я…

— Вампир сосет кровь только ночью, — ухмыльнулся Патрик.

Она серьезно посмотрела на него.

Ухмылка застыла.

– Хорошо, что произошло?

Она рассказала ему о смерти педиатра, который утонул в канализационной шахте, о «Порше», о посещении «Entrez-Nous» и как вынудила вдову врача забрать обратно жалобу. Затем адвокат описала, как обнаружила девушку на фотографиях камеры банкомата. Патрик кивал. Все-таки это он отправил ей снимки, которые получил в уголовной полиции.

Эвелин рассказала о своей догадке и о том, что узнала девушку в другом случае и, наконец, упомянула о случае с подушкой безопасности своего коллеги Холобека, странный телефонный разговор с ним и сообщение о его смерти.

Все это время Патрик внимательно ее слушал, не прерывая. После того, как она закончила, он довольно долго молчал.

— Твой коллега мертв и мне жаль.

Эвелин знала, что он сказал это не просто так. Ведь мужчина знал Холобека и раньше, и знал, что тот для нее значил.

Патрик потянулся к ее руке. В этот раз она не отстранилась назад.

– И ты думаешь, что девушка на фотографии и девушка из кафе в Бад-Райхенхалле одно и тоже лицо?

— Это шестое чувство у меня уже несколько дней и странное дежа-вю, как будто бы я знала эту женщину. И самое странное – перед смертью Холобек явно подчеркнул еще раз, что случаи не имели друг с другом ничего общего… и вскоре после этого умер сам.

— Умер… — задумчиво повторил Патрик. – Странно звучит из твоих уст.

— Послушай, Патрик, — она скользнула ближе. – Городской советник Пранге умер в берхтенгаденских Альпах, педиатр Кислингер утонул по колено в сточных водах, и если я права, то девушка появлялась на обоих местах трагедии. Холобек представил дело перед судом и умер.

Патрик побледнел.

– Линни, не сходи с ума!

Она наклонилась вперед.

– Ни в твоей, ни в моей работе нет совпадений. Ничего не происходит без причины. – Эвелин долго смотрела на него. – Ты можешь узнать о подоплеке смерти Холобека?

— Как быстро тебе это нужно? Я…

— Быстро.

Патрик скривил лицо в несчастной мине.

– Именно сейчас? В данный момент у меня есть два задания по слежке.

— Пожалуйста.