Лето второго шанса

Я посмотрела на торговый киоск, потом на свою криво припаркованную машину. Что-то мне подсказывало забраться в нее и ехать, не останавливаясь, пока не окажусь за несколько штатов отсюда. Но было и что-то постыдное в том, чтобы бросить работу в первый же день, проработав всего двадцать минут. И я понимала, что если сейчас уеду, то Люси окажется абсолютно права во всем, что думает обо мне. Поэтому я заставила себя вернуться в закусочную и посочувствовала сестре, вспомнив ее этим утром. Я глубоко вздохнула и потянула дверь закусочной, ощущая себя так, будто за ней меня ждет расстрел.

Остаток рабочего дня прошел ужасно. Люси едва со мной разговаривала и либо обращалась ко мне через Элиота, когда он появлялся в закусочной в перерывах между уроками, либо просто не замечала и несколько раз выходила позвонить по мобильному. После наплыва посетителей во время ланча она отправила меня проводить учет в складских помещениях. Это была монотонная работа – пересчитывать запасы, – но там, по крайней мере, я была одна и не испытывала ни неловкости от молчания Люси, ни исходящего от нее раздражения. Обеденный перерыв я провела в одиночестве, расположившись в тени сосны на краю пляжа. В воде одна группа детей пыталась отвоевать у другой надувной плот – подобные игры я хорошо помнила. Элиот, сидя в байдарке, руководил учениками, змейкой проплывающими между буйками, и однажды вернул лодку, которая хотела направиться в сторону Делавэра. После перерыва я вернулась на склад и стала снова считать стаканы. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец в пять часов я закрыла подсобное помещение.

Я была вымотана. От меня пахло жиром для жарки и майонезом, который я случайно пролила на себя, ноги болели. Хотелось забраться в постель и больше никогда не возвращаться на эту работу.

Я встретила Люси и Элиота на улице. Она опустила металлическое жалюзи киоска и заперла его. Потом на пляже я заметила Лиланда с гитарой на плече и с удивлением увидела на озере несколько пловцов и людей, покачивающихся на надувных матрасах.

Люси, проверяя, дважды дернула запертый замок. Элиот подошел ко мне.

– Что будет, – спросила я у него, – если спасателя нет на месте?

– Об этом сказано в объявлении, – ответил Элиот и кивнул на бегущего к нам Лиланда. – Спасатели дежурят с девяти до пяти. Другая вывеска, на стуле, гласит, что в остальное время купальщики всю ответственность берут на себя.

К нам подошла Люси с сотовым телефоном в руке. Я кивнула. Она улыбнулась, глядя на Лиланда, затем посмотрела на меня – и от дружелюбного выражения на ее лице не осталось и следа.

– Надо подумать о расписании, – строго сказала она. – Я поговорю с Фредом и тогда позвоню. Скажи номер. – Я продиктовала, и она внесла его в список контактов, нажимая на экран сильнее, чем требовалось. – Хорошо, – сказала Люси, сохранив мой номер, и внимательно посмотрела на меня. Она, Элиот и Лиланд стояли рядом, и я подумала, что сейчас они станут обсуждать планы на вечер, которые меня, естественно, не касались.

– О, – я почувствовала, что краснею. – Так. Отлично. Так что… позвони мне насчет расписания, и я… приеду, когда надо. – Все это выглядело по-идиотски, но слова срывались с языка раньше, чем я успевала подумать. Я кивнула каждому и как можно скорее пошла к машине.

Открывая дверь, я оглянулась. Люси посмотрела на меня и не сразу отвернулась, как делала весь день. И выражение ее лица показалось мне скорее печальным, чем сердитым. Потом она все же отвернулась, и я вспомнила сказанное Элиотом. Он был прав – я не имела права винить Люси, потому что такое отношение к себе я заслужила.

Глава 11

Пять лет тому назад

Мы стояли на пристани. Я мрачно смотрела на Люси.

– Вот черт.

Я выбрала из кучки драже «скитлс» пурпурные и протянула их лучшей подруге. Люси, глядя на свою кучку, нахмурилась, выбрала из нее все зеленые и вернула их мне. Каждая предпочитала драже определенного цвета, и лишний раз уточнять, какого, не имело смысла. Особенно нам нравились замороженные «сникерс» и «милки вэй» из закусочной на пляже. Мы покупали один батончик на двоих и Люси пластиковым ножом делила его с точностью хирурга. Да мы все делили пополам.

– Да, – согласилась Люси. – Вот дерьмо. – Я кивнула и втайне ужаснулась тому, что она сказала, хотя немного завидовала подруге. Мама всякий раз кричала на меня за употребление этого слова. Мама Люси тоже кричала на нее за это до недавних пор. Но, как любила повторять подруга, развод родителей позволяет делать тысячи вещей, прежде бывших под запретом.