Лето второго шанса

В старом, отделанном деревянными панелями «ленд крузере», который обычно водили мы с Уорреном, нас сидело всего трое. Родители поехали впереди на маминой машине, набив ее запасами на все лето. Большую часть пути я старалась не обращать внимания на пререкания брата и сестры из-за того, что именно слушать. Джелси не желала ничего, кроме «Бентли Бойз», а Уоррен требовал, чтобы поставили его компакт-диск с «Великими лекциями». Брат победил в последнем раунде, и лектор стал монотонно, с британским акцентом рассказывать о квантовой механике – я узнала о ней больше, чем хотела.

По этой дороге я не ездила уже пять лет, но все равно помнила каждый поворот. Родители купили дом в Лейк-Финиксе еще до моего рождения, и одно время мы проводили в нем каждое лето. Уезжали туда в начале июня, а возвращались в Стэнвич в конце августа. По будням отец оставался в Коннектикуте, а в выходные приезжал к нам. Лето для меня было главным временем года, и в школе я считала дни до начала каникул, мечтая о Лейк-Финиксе.

Но мое двенадцатое лето закончилось печально, и я испытала облегчение, когда было решено, что на следующий год мы не поедем в дом у озера. Тем летом Уоррен решил, что ему надо максимально улучшить аттестат, и записался на интенсивную программу подготовки в колледж при Йельском университете. Джелси недавно начала заниматься балетом с учителями и не хотела на лето прерывать занятия. А я, не желая возвращаться в Лейк-Финикс к той каше, которую там заварила, нашла себе летний океанографический лагерь (одно время я хотела стать морским биологом) и уговорила родителей отправить меня туда. И с тех пор каждый год случалось что-нибудь, что мешало нам провести лето в Лейк-Финиксе.

Джелси стала ездить в балетные «спящие лагеря»[1]. Мы с Уорреном участвовали в летних программах (он строил игровую площадку в Греции, а я провела лето, безуспешно пытаясь освоить китайский методом погружения в Вермонте). Мама стала сдавать наш дом у озера: было ясно, что мы слишком заняты, чтобы всем вместе проводить там лето.

Нынешний год обещал быть таким же, как и предыдущие: Джелси планировала снова поехать в балетный лагерь, где теперь считалась восходящей звездой, Уоррену предстояла стажировка в отцовской юридической фирме, а я собиралась просто позагорать. На самом деле я с огромным нетерпением ожидала конца учебного года. Мой друг Эван порвал со мной за месяц до окончания занятий, а все наши общие друзья, чтобы не раскалывать компанию, приняли его сторону. Внезапная потеря друзей и хоть какого-то общения при обычных обстоятельствах сделала бы перспективу отъезда из города на лето очень привлекательной. Но я не хотела возвращаться в Лейк-Финикс. Пять лет не ступала моя нога на землю Пенсильвании. Еще три недели назад мысль провести лето всей семьей никому и в голову не приходила, но теперь мы ехали в Лейк-Финикс.

– Прибыли! – радостно провозгласил Уоррен, притормаживая.

Я открыла глаза, села и огляделась по сторонам. В глаза бросилось обилие зелени – ярко-зеленые деревья и трава по обе стороны дороги. Деревья росли очень густо, лишь кое-где за ними угадывались подъездные дорожки и дома. Я взглянула на термометр: здесь было на десять градусов меньше, чем в Коннектикуте. Хотелось мне того или нет, но я снова вернулась в горы.

– Наконец-то! – проворчала с переднего сиденья Джелси.

Я вытянула шею, затекшую ото сна в неудобном положении. Впервые я была полностью согласна с сестрой. Уоррен поехал еще медленнее, посигналил и свернул на посыпанную гравием дорожку, ведущую к нашему дому. Все подъездные дорожки в Лейк-Финиксе имеют такое покрытие. По нашей я определяла, много ли прошло времени с начала каникул. В июне мне с трудом удавалось пройти босиком от машины до крыльца, я морщилась на каждом шагу – камни больно впивались ступни. А к августу кожа грубела, и на темно-коричневой предплюсне резко выделялись белые полосы от шлепанцев – и я уже с легкостью бегала по подъездной дорожке туда-сюда.

Я отстегнула ремень безопасности и подалась вперед, насколько позволяли передние сиденья, чтобы лучше видеть через лобовое стекло. Прямо передо мной расположился летний дом. Я сразу обратила внимание, что он точно такой же, как и прежде: темная древесина, остроконечный фасад, окна от пола до потолка и опоясывающая его со всех сторон терраса.

Потом я заметила собаку.

Она сидела на крыльце рядом с дверью и при приближении машины не поднялась, не убежала, а завиляла хвостом, как будто все это время только и делала, что ждала нас.

Уоррен заглушил мотор.

– Это что такое? – спросила Джелси.

– Где? – уточнил Уоррен. Джелси указала, и он прищурился, глядя через окно. – О, – сказал брат, и я обратила внимание, что Уоррен не собирается вылезать из машины. Он боялся собак, хоть и отрицал это, с тех пор, как няня-идиотка позволила ему в семилетнем возрасте посмотреть «Куджо»[2].