Летом сорок первого

Закомолдин, приподнявшись на локтях, всматривался в ту сторону, откуда доносились рокот моторов и лязг железа. Сердце учащенно билось в груди. Он понимал всю бессмысленность их обороны, вернее, занятой позиции. Что они смогут против танков? Критически огляделся и невольно усмехнулся. Деревья! Лес! Танки-то напрямую не пройдут! Ругнул себя за опрометчивость, за поспешность. А еще командир! Чему тебя учили? Он явственно почувствовал, как жаром полыхнуло его лицо. Надо же так было ему опростоволоситься. Искоса, не поворачивая головы, поглядел по сторонам, на бойцов. Танки есть танки.

– Мимо! – спасительно выдохнул Шургалов, лежавший рядом. – Мимо!

Танки шли, не сбавляя скорости. Двигались походной колонной. Судя по нарастающему рокоту моторов, их было много. За первыми подразделениями катили все новые и новые колонны машин. Своим количеством и огневой мощью они угнетающе давили на психику. Люди сникли. Куда им, небольшой группе, со своими винтовками, ручным пулеметом и дюжиной гранат против этакой стальной махины?

Следом за танками стали двигаться грузовые машины с солдатами. Их отличили по шуму моторов и по песням. Гитлеровские солдаты весело и слаженно горланили популярную фашистскую песенку про Хорста Весселя. И именно это беспечное, победно уверенное пение немецких солдат сняло напряжение.

– Раскукарекались, гады, – тихо выругался Иван Коршин. – Дать бы им счас прикурить! Сразу бы по другому закудахтали!

– По паре бы гранат на каждый кузов, – добавил Сагателян.

– Шарахнуть так, чтоб навсегда заткнулись, – вставил Червоненко.

– Еще шарахнем, – уверенно заверил Неклюдов, лежавший рядом с лейтенантом.

Закомолдин сел. Он снова, в который раз чертыхнувшись, подумал о том, что без карты он, как без рук. Где они находятся? Каковы размеры лесного массива? Где ближайшие населенные пункты? Да и само шоссе, как оно лежит? Конечно, это оно, главное, магистральное, идущее прямым ходом на восток, в глубь страны. Есть же у него и повороты, и спуски в низины, и подъемы, мосты через малые и большие реки. По карте легко определить маршрут, наметить места засад, рассчитать движение взвода. Закомолдин так и подумал, он и в уме продолжал называть свою малочисленную группу взводом, придавая ей весомость и боевую мощь.

Конечно, размышлял он, безвыходных положений не бывает. Хотя положение, в котором он очутился, далеко не из лучших. Можно даже сказать, что хуже и не придумаешь. Война, вернее, первые же дни боевых действий, крест-накрест перечеркнули все его представления о ведении военных действий. Действительность оказалась совсем не такой, какой ее представляли, планировали, отрабатывали на учениях и командирских занятиях. Жизнь поставила такие задачки, о существовании которых раньше и не предполагали. Одна из них, из этих задачек, сейчас и стоит перед ним: «действия взвода в тылу противника, в окружении превосходящими силами». И при том при всем – никаких данных о местности, о противнике, да еще при отсутствии запасов продовольствия, нужного вооружения и боеприпасов. Одним словом, задачка со многими неизвестными и сплошными вопросами. И экзамен принимает самый строгий и безжалостный учитель, имя которому Война. И ставка высока: собственная жизнь и жизнь твоего воинского подразделения. Ошибешься – поплатишься кровью, правильно ответишь – сохранишь себя и людей.

Для себя Закомолдин уже сделал один главный вывод: из окружения необходимо выходить, не медля ни часа. Выходить как можно быстрее. Чем скорее они преодолеют расстояние и соединятся с регулярными частями, тем лучше для них. Если б у него спросили, а чем же лучше, он бы не смог однозначно ответить. Сергей только интуитивно чувствовал, что именно так, только так надо поступать.

Первые дни войны научили его многому. И раскрыли многое. А самое ценное из приобретенного им за эти дни была практика войны, личный боевой опыт. Из необстрелянного романтика-лейтенанта он за какую-то неделю боев приобрел одно из важнейших качеств командира – умение скептически относиться к любой обстановке, которую нежданно-негаданно подсовывала судьба. Может быть, в этом становлении ему помогла и его спортивная профессия. Боксер, выходя на ринг, остается один на один с противником, с прямой опасностью и в бою положиться может лишь сам на себя.

Но в то утро Закомолдин о себе не думал и о боксе не вспоминал. Перед ним вставала одна-единственная конкретная задача, поставленная жизнью, – скорее выйти к своим, – и он искал пути ее решения. Все эти мысли пронеслись в его голове в те считанные минуты, пока бойцы вслушивались в шум моторов, в победное продвижение танков противника по шоссе.

– Нужно знать обстановку вокруг, – сказал Закомолдин, как бы размышляя вслух, и, оглядев бойцов, закончил приказом: – В разведку к шоссе пойдет Шургалов. Обследовать подходы и обстановку на дороге.

– Есть, – ответил Шургалов. – Можно отправляться?

– Выполняйте.