Летопись 1. Крылья черного ветра

…Стать воином Аст Ахэ — великая честь, которой удостаиваются лишь лучшие. И каждый мальчишка в землях Властелина Тьмы мечтает, что в восемнадцать лет вступит в Черную крепость, как воин Аст Ахэ. Каждый верит, что его тут же пошлют в бой, каждый готов отдать жизнь за Властелина. Но лишь на пятый год можно стать одним из Черного Воинства — многое должен постичь юноша, прежде, чем сможет он сказать о себе: «Я — воин Аст Ахэ».

Воины Аст Ахэ не носят блистающих доспехов и ярких плащей. Одежды их черны, как скорбь, и нет гербов на их черных щитах. В бою каждый из них стоит десятерых, но жестокость чужда им. Никто из Черных Воинов не откажет в милости раненому врагу, никогда кровь женщины, ребенка и старика не обагрит меч воина Аст Ахэ.

Воины Аст Ахэ — ученики Властелина. Честь для них дороже жизни; они мудры, и вожди прислушиваются к совету Черных Воинов.

Ты можешь простолюдином или сыном вождя: для Аст Ахэ равны все, и сын вождя может остаться простым воином, а простолюдин — стать предводителем войска. Аст Ахэ нужна твоя сила, твой ум, твой талант, твое сердце: иных заслуг нет, иной меркой не меряют здесь людей. Воин Аст Ахэ — справедливость и мужество, мудрость и твердость. Воинство Аст Ахэ — щит Властелина для тех людей, которых называют «низшими»; меч Властелина, разящий врагов.

Пройдет десять лет, и ты сможешь покинуть Аст Ахэ: другой займет твое место. Ты можешь остаться, но в Аст Ахэ нет стариков. Тот, кто чувствует приближение старости — уходит. И до конца жизни его будут почитать люди, а вожди и старейшины — прислушиваться к его советам.

Ибо на всю жизнь для людей он — воин Аст Ахэ.

БРОДЯГА

429 год Первой Эпохи

Во все века, во всех землях находятся неуемные непоседы, те, кому не дают покоя вопросы — а что за тем холмом? за этими горами? в тех лесах?.. Во все века, во все времена они уходят из дома в дорогу; не Странники, которым должно узнать и вернуться, не скитальцы, которым возвращаться некуда: их люди называют — бродягами. Таким и был Халдар из дома Хадора.

Бывал он во многих людских поселениях; забрел однажды и в Нарготронд к государю Финроду… Но дорога бродяги похожа на капризную и своенравную женщину: никогда не знаешь, что выкинет в следующий момент. Эта дорога и привела Халдара за Северные Горы. Ничего особо хорошего увидеть здесь он не ожидал: по слухам, за Эред Энгрин, как называл эти горы Старший Народ, лежали мрачные края, населенные невиданными чудовищами и дикарями, что, пожалуй, и похуже всяких чудовищ будут. Но по дороге никого не попадалось — ни чудовищ, ни людей, — зато зверья и птиц хватало, а в лесах было полно грибов и ягод. Леса как леса, ничего особенного — разве что зверье непуганное; да еще эта долина между двумя небольшими речушками… Он наткнулся на поросшие мхом камни — развалины моста, — и ведь дернуло же любопытство проклятое, переплыл речной поток, добрался-таки на тот берег. Ну, непохожи были эти места ни на что из того, что видел прежде. Добрался — понял, чем.

Весь берег зарос высоким — по грудь — чернобыльником, а кое-где пробивались маки — небывалые, бархатисто-черные, с темно-красным пятном в чаше цветка. Ни зверя, ни птицы. Тихо. Пусто. Но опасности он здесь не чувствовал, только неясную печаль, а потому решил еще чуть-чуть побродить. Видел седые ивы на берегу, видел черные тополя и яблони — яблони без единого плода, яблони, чьи ветви были похожи на искалеченные руки, в безнадежной мольбе протянутые к небу. Боги светлые, как же тихо…

Он и не заметил, как стемнело. С берегов потянулся медленный туман, плыть назад ночью не хотелось; Халдар с тоской подумал о дорожном мешке, который оставил на том берегу под камнем. Хорошо хоть звери не откопают. А в мешке — вяленое мясо и еще оставалось немного сухарей; однако ужина явно не предвидится — ничего, наверстаем упущенное за завтраком… Он с удивлением понял вдруг, что о еде подумал больше по-привычке: голода не чувствовал. Да что ж тут такое, колдовство, что ли? Чары? Может, и не надо бы здесь ночевать, ну, да ладно…

Халдар завернулся в плащ и прикорнул у корней старой яблони.

…Был — город: медовый, золотой — словно солнцем напоенное дерево стен, тонкая резьба — травы и цветы, и ветви деревьев, птицы и звери, и крылатые змеи; и серебряное кружево — переплеты стрельчатых окон.

Были — ветви яблонь, клонящиеся под бременем плодов — золото-медовых, медвяных, янтарных, просвечивающих на солнце, — и медные сосны.

Были — люди в черном и серебре, похожие на птиц и цветы ночи, на ветер и стебли ковыля под луной, — тонкие летящие руки, и глаза — невероятные огромные и ясные глаза, каких не встретишь и у Старшего Народа.