Летопись 3 (СИ)

  Обмирая от кощунства и ужаса, Семен лезет наверх. Из распоротого живота вываливаются внутренности, куски легкого сползают по спине, лицо превращается в маску из крови и внутренней жидкости. Желание выбраться из мясорубки так велико, что стеснительный послушник Вишенка рычит и плюется, как сатана, совершенно не обращая внимания, чей труп под руками. Дрожащие от усталости руки сдвигают в сторону последнее тело. Капли обильного дождя смывают кровь и грязь с лица, живительный воздух врывается в легкие. Семен так и замирает, наполовину высунувшись из завала трупов. Придя в себя, ужаснулся Ђ монастыря нет! Все уничтожено, на месте монастырских строений дымятся воронки от снарядов, вершина холма похожа на кусок лунной поверхности. Неумолчный шум дождя и запах дотлевающих головешек раздражает обоняние и слух. Непроницаемая тьма над головой исторгает потоки ледяной воды, слабый ветер стелется над землей и он, послушник Семен Вишенка, стоит на куче трупов.

   Глава 5.

  Алексей медленно приходит в себя. Повязка на лице не дает открыть глаза, тело зудит и чешется, словно миллионы муравьиных лапок топчутся на коже, невыносимо хочется сбросить назойливых насекомых, но руки и ноги надежно прикованы кандалами к железному ободу лежака. Осязание вернулось полностью, нервные окончания сообщают, что полностью лишен одежды, а мощные лампы освещают каждый квадратный миллиметр тела. Еще рядом кто-то стоит. Возбужденное сопение режет обострившийся слух, слабый запах пота касается ноздрей. " Уж не насильница ли? Ђ вяло размышляет Алексей. Ђ Мне только этого не хватало. И вообще, насиловать контуженного мужика просто бесчеловечно. Надо ж хотя бы в себя прийти! Может, я добровольно".

  Ђ איך קענען ניט גלויבן מיין אויגן, האר! (Я не верю своим глазам, учитель!) Ђ раздается мужской голос с ярко выраженным придыханием.

  Ђ פונדעסטוועגן, עס איז, (И, тем не менее, это так.) Ђ отвечает другой голос, странно знакомый.

  О чем разговор, Алексей не понял. Видимо, переводчик выпал из уха или пришел в негодность. Он вспомнил, что отрубился сразу, безо всяких вспышек и грохота, только всплеск яркого пламени запечатлелся в мозгу. Грозное шипение стремительно приближающейся ракеты, холодящий ужас неминуемой смерти … и яркий свет потолочных ламп над операционным столом. А может, разделочным. Нарубят мелкими кусочками и подадут к столу в подливе с зеленью!

  Ђ ער גאָר ינוואַלנעראַבאַל? (Он полностью неуязвим?)

  Ђ ניט טאַקע. די רוקנביין, מאַרך און אויגן קענען ניט זיין ריקאַווערד. מיסטאָמע, נישט זיכער. ( Не совсем. Головной мозг, позвоночник и глаза восстановлению не подлежат. Наверно. Точно не знаю.)

  Алексей вслушивался в болтовню двух мужчин, силясь понять, о чем идет речь. Естественно, ни хрена не понял, но фонетика показалась знакомой. Точно, это иврит! Или идиш? Впрочем, неважно. И тот, и другой язык был в ходу только у одного народа. "Что ж, гуляш с меня точно делать не станут, еще поживу, Ђ подумал Алексей. Ђ Что с Денисом? Спросить что ли этих "богов"?

  Ђ Эй, жиды, по-людски говорить можете?

  Ђ Конечно, можем, Ђ отвечает уверенный мужской голос. Ђ Правда, смотря кого считать людьми.

  Интонация была такой, что у Алексея зачесались руки немедленно дать в рожу говоруну.

  Ђ Сними повязку, Ђ потребовал он. Ђ И развяжи.

  Ђ Повязку можно. Остальное нет. Бешеный пес должен быть на цепи, Ђ пояснил тот же голос.

  Ослепительный свет режет глаза. Алексей отворачивается, веки опускаются, но не совсем Ђ сквозь узкие щелочки видит двух человек в белых медицинских балахонах без масок. Один незнаком, какой-то немудрящий мужичок, низенький, сутулый, неопрятные кудри выбиваются из-под шапочки. Второго узнает сразу Ђ Розенфельд! Янкель Мовшевич стоит прямо, грудь выпячена, глаза навыкат, уголки губ презрительно опущены.

  Ђ Здравствуй, Яша, давно не виделись. Что тебе надо, извращенец?

  Ђ Ты, сахарный, ты мне нужен, Ђ со вздохом отвечает Янкель. Ђ А вот язык твой мне без надобности, так что следи за ним.

  Алексей приподнимает голову, оценивающе смотрит на кандалы Ђ титан, браслеты в палец толщиной, литая цепь отзывается солидной тяжестью, двухдюймовые поручни тоже из титана.

  Ђ Может, снимешь?

  Ђ Даже в гробу о таком не мечтай. Кстати, о гробах! На днях пришлют. Хороший гробик такой, многослойный, из танковой башни сделан. Ты будешь внутри лежать, весь в титановых цепях с железным ведром на голове. А гробик этот будет заперт засовом в руку толщиной.

  Ђ И лежать на дне морском в торпедном отсеке атомной подводной лодки… Янкель, ты сказок в детстве перечитал, тебе не кажется?

  Ђ Не кажется, Ђ мрачно ответил Розенфельд. Ђ Ты сам не знаешь, на что способен, а я не собираюсь рисковать.

  "Из башни точно не выберусь, Ђ подумал Алексей. Ђ Вдобавок напичкают наркотиками. Значит, надо удирать до того, как меня в этот гроб засунут".

  Ђ Ладно-ладно, гений ты мой непризнанный! Ђ покладисто улыбнулся Алексей. Ђ А что с племянником моим, не знаешь?

  Ђ Нет. Твой племянничек обычный гой, он мне не интересен. Как и монахи.

  Ђ Но что вообще произошло? И как здесь оказался?