Летопись

Но это странное мороченье не могло же продолжаться в бесконечность. Послы хотели, наконец, добиться толку во всей этой комедии. Нужно было удовлетворить их требованию. Подготовив наперед патриарха и архиереев, Михаил открыл в Константинополе Собор из наличного духовенства для рассуждения о папском предложении. Против ожидания, и на предварительных конференциях, и на заседаниях Собора Михаил встретил со стороны патриарха — своего прежнего верного слуги — и прочих архиереев такой отпор, что принужден был закрыть Собор. Это, впрочем, не заставило его ни на шаг отступить от своего намерения. Оставив разделку с ревнителями православия до более благоприятного времени, он озаботился теперь со своей стороны отправить торжественное посольство к римскому первосвященнику с приветствиями, обещаниями и великолепными дарами для папы и кардиналов. Посольство состояло из духовных и светских сановников. Во главе первых стоял бывший патриарх Герман, во главе последних — великий логофет Акрополит. Потеряв половину своих спутников и драгоценностей, назначенных для папы и кардиналов во время бури, духовные сановники вместе с великим логофетом прибыли в Рим, были приняты радушно папой и пробыли там весну и лето. Это было в 1273 году. В следующем, 1274 году для рассуждений по вопросу о соединении Церквей папа назначил Собор в Лейдене, куда приглашено было и греческое посольство.

В одной западной хронике того времени подробно описана история Лейденского собора. Мы позаимствуем из нее только то, что имеет прямое отношение к греческому посольству.

«В том же году (1274), — повествует анонимный летописец, — того же месяца (июня) в 24 день прибыли послы греческого императора. Имена их записаны в грамоте на имя папы. Все прелаты, бывшие на Соборе вместе со своими свитами, камергер (Camerarius) папы со всем папским двором, вице-канцлер и все секретари (notarii) и все кардиналы вышли им навстречу и с честью проводили их до самого дворца, в котором помещался папа; папа, стоя в сенях дворца со всеми кардиналами и прелатами, с честью принял их, дав им лобзание мира. Послы представили здесь грамоты греческого императора, запечатанные золотыми печатями, и несколько писем от архиереев (греческих) и сказали государю папе (domino Papae), что они пришли засвидетельствовать всевозможную покорность (omnimodam obedientiam) Святой Римской Церкви и признать веру, которую содержит эта церковь, и первенство ее (primatum ipsius)».

Затем через несколько строк: «Того же года и месяца в пятницу, в день св. апостолов Петра и Павла, было четвертое заседание, в присутствии упомянутых послов греческого императора, которые занимали места после кардиналов по правую сторону от места, на котором восседал государь папа с кардиналом-диаконом». Опять через несколько строк: «Государь папа обратился к Собору с речью, в которой указал на три упомянутые причины созвания Собора и сказал, как, против всеобщего ожидания, греки по доброй воле (libere) пришли с покорностью к Римской Церкви, исповедуя веру (profitendo fidem) и признавая первенство ее (recognoscendo primatum illius) и не требуя ничего временного (nihilque temporale quaerendo); насчет чего очень сомневались (de quo multum dubitabatur)».

За тем несколько ниже: «Когда были прочитаны грамоты (греческого императора), один из вышереченных послов, именно логофет, сказав предварительно, что он имеет на то, что делает, именное повеление своего государя (что может — если то угодно будет государю папе — подтвердить клятвой на свою душу, iurare posset in animam suam), потом в силу этого повеления торжественно объявил, что вышереченный император и его империя содержат исповедание Римской Церкви, которое прочитано было на Соборе, и что они будут хранить оное постоянно (perpetuo servaturos) и никогда не отступят от оного, как в форме клятвенного обещания полнее изложено (ut in forma iuramenti plenius continetur)».

Вот форма этого клятвенного обещания: