Летопись далёкой войны. Рассказы для детей о Русско-японской войне

«Зная Ваши блестящие военные дарования, стратегическую подготовку и выдающуюся боевую опытность, Я признал за благо вверить Вам ответственное командование Моею армией, действующей в Маньчжурии против японцев, освободив Вас от обязанностей военного министра. Да поможет Вам Бог!»

Из письма Николая II генералу Куропаткину

Генерал «Назад»

Полной противоположностью боевому адмиралу Макарову был генерал Алексей Николаевич Куропаткин, в феврале 1904 года назначенный на должность главнокомандующего Маньчжурской армией. Позднее именно его обвинили во всех неудачах наших войск на Дальнем Востоке. Несмотря на то, что царскому правительству просто нужен был «козёл отпущения», многое из того, что ставили в вину Куропаткину, было справедливо. По свидетельствам современников, совершенно бездарным военным Куропаткин, конечно, не был. Выходец из военной семьи, он закончил Павловское училище, служил и делал карьеру, как и все русские офицеры. Боевое крещение он получил в Туркестане, где за личную храбрость был награждён двумя Георгиевскими крестами. Во время Русско-турецкой войны Куропаткин был начальником штаба у генерала Скобелева. Прославленный полководец честно советовал молодому штабному: «Помни, что ты хорош на вторые роли. Упаси тебя Бог когда-нибудь взять на себя роль главного начальника, тебе не хватает решительности и твёрдости воли…. Какой бы великолепный план ты ни разработал, ты никогда не сумеешь довести его до конца».

Генерал Куропаткин

Вместе со своим командиром Куропаткин принял участие в сражении под Плевной, где был серьёзно ранен. Он говорил, что многому научился у Скобелева, в первую очередь решительности, дерзости в замыслах, вере в силу русского солдата. Однако время показало, что это далеко не так.

Несколько лет Куропаткин проработал в Генеральном штабе, а в 1898 году был назначен военным министром. Армия нуждалась в реформах, но и императорский двор, и сам монарх модернизации вооруженных сил внимания уделяли мало. Военный бюджет страны составлял лишь треть от запрашиваемого. Программы по перевооружению буксовали.

Перед отправкой на фронт

Пять лет спустя военный министр Куропаткин совершил поездку на Дальний Восток и в Японию. Её результатами он был полностью удовлетворен, о чём и доложил императору: «Мы можем быть вполне спокойны за участь Приамурского края, мы ныне можем быть спокойны за судьбу Порт-Артура, и мы вполне надеемся отстоять Северную Маньчжурию. Ныне можно не тревожиться, если даже большая часть, например, японской армии обрушится на Порт-Артур. Мы имеем силу и средства отстоять Порт-Артур, борясь один против 5-10 врагов».

Суровая действительность полностью опровергла эти оптимистические прогнозы. Вероятнее всего, военный министр докладывал государю именно то, что тот хотел услышать. К сожалению, ничего не изменилось и с открытием боевых действий.

Маньчжурская армия остро нуждалась в горных орудиях, пулемётах, телефонных аппаратах и даже в простых повозках. Всё это в избытке имелось в западных военных округах. По логике, военное снаряжение должно было хлынуть в Маньчжурию бурным потоком, а на деле еле просачивалось туда тоненьким ручейком.

Казачья сотня на Байкале

На первом этапе войны практически всё, вплоть до сухарей, везли из России. Это создавало дополнительную нагрузку на Транссибирскую магистраль. Царское правительство заключило контракты на поставку продуктов питания из США, но ни один корабль в наши порты так и не прибыл – деньги, отпущенные на это, были просто разворованы. О том, что в самой Маньчжурии имелись немалые продовольственные ресурсы, русское командование даже не имело представления.

Переправа обоза через Байкал

Императорский двор настоятельно требовал от Куропаткина наступательных действий. И здесь командующий полностью проявил свой нерешительный характер. Он мог отдать приказ удерживать позиции до последнего патрона, но уже через несколько часов командовал отступление, туманно ссылаясь на вновь открывшиеся обстоятельства. Боязнь поражения заглушала в нём жажду победы.

В офицерской землянке

Пытаясь поднять боевой дух армии, командующий щедро раздавал награды. Так, солдаты получили почти 80 тысяч Георгиевских крестов, а офицеры 600 золотых наградных сабель. Обмануть это никого не могло. На фоне поражений, которые постоянно несла армия, такой «наградной поток» положительного эффекта, конечно, не имел.