Летопись электричества

— Ты испортишь камень, Вильям! — опасливо воскликнул друг лейб-медика.

— Не беспокойся! Камень останется в сохранности. Он даже станет чище, потеряв пыль кладовой…

Джильберт поднес натертый алмаз к подвешенной на нитке соломинке, и она тотчас же стала тянуться навстречу алмазу.

— Чудесно и непонятно! — Изумился друг лейб-медика.

— Это чудо знали греки более двух тысяч лет назад! Они уже тогда проделывали с янтарем подобные опыты, — ответил ему Джильберт.

При восторженном изумлении своего друга Джильберт наделял таким же удивительным свойством сапфир, рубин, опал, горный хрусталь и другие камни. Лейб-медик помещал на острие тонкие короткие палочки из различных веществ. Эти стрелки могли свободно вращаться, как стрелки компаса. Когда к таким палочкам Джильберт подносил наэлектризованное тело, палочки тотчас же поворачивались к нему.

— А теперь, — сказал Джильберт, — забери свои безделушки и оставь меня одного. Да проверь хорошенько, не оставил ли себе Джильберт на память несколько камней, — шутливо добавил он.

Друг лейб-медика торопливо собрал драгоценности и простился.

Оставшись один, Джильберт повторил опыты с веществами, которые не приобретали от трения притягательных свойств. Неспособными электризоваться оказались жемчуг, алебастр, мрамор, слоновая кость и металлы. Причина этого не была ясна Джильберту. Ему казалось, что металлы непременно должны обладать свойством электризации. Джильберт подолгу натирал металлические стержни. Они становились горячими, точно их нагревали на огне, но упорно не приобретали электрической силы.

Результаты всех тщательно проведенных опытов Джильберт записал в свою тетрадь.

«Древние и новые писатели, — писал Джильберт, — упоминают, что янтарь притягивает солому. То же делает и гагат, выкапываемый из земли в Англии, Германии и многих других странах. Однако не только эти два вещества притягивают мелкие тела, но и алмаз, сапфир, рубин, опал, аметист, берилл и горный хрусталь обнаруживают такие же свойства. Подобной притягательной силой обладает, по-видимому, также и стекло. Сера и смола также притягивают. Все эти вещества притягивают не только солому, но и все металлы, дерево, листья, камни, землю, даже воду и масло — словом, все, что только может быть воспринято нашими чувствами…»

Джильберт был убежден в том, что электрическая и магнитная силы различны по своей природе. Он подтверждал это таким рассуждением:

«Притягательная сила магнита постоянна. Она становится свойством тела. Электрическая же сила притяжения создается только при трении.

На магнит не действует вода, а электрическая сила уничтожается от влажности и зависит даже от погоды. При опрыскивании водой наэлектризованного тела электрическая сила исчезает.

Магнит притягивает немногие тела, а электрическая сила — почти все вещества.

Магнит поднимает даже довольно тяжелые тела, а электрическая сила притягивает только очень легкие предметы».

С этими внешними различиями, впервые установленными Джильбертом, долгое время считались все естествоиспытатели.

День за днем, месяц за месяцем Джильберт продолжал свои исследования. На эти опыты он тратил все те средства, которые получал от своей обширной медицинской практики. Результаты опытов и наблюдений Джильберт собрал в первой научной книге по магнетизму «О магните, магнитных телах и о большом магните — Земле».

Титульный лист книги Джильберта «О магните, магнитных телах и о большом магните — Земле».

Вот что написал Вильям Джильберт в предисловии к своей книге:

«…В сочинении нашем не содержится ничего, что не было бы испытано и многократно проделано… Читатель, помни! Мы высказали свои предположения о том, что лишь открыли долгими опытами».

Карта Джильберта, на которой указано направление магнитной стрелки (рисунок из книги Джильберта).

Не все одинаково встретили эту книгу Джильберта, вышедшую в Лондоне в 1600 году.

Многие — даже философ Френсис Бэкон, призывавший прежде всего к опыту при установлении научных истин, — не поняли значения замечательных исследований Джильберта.

— Из доказательств, — говорил Бэкон, — наилучшее есть доказательство опытом. Но нынешние опыты бессмысленны. Экспериментаторы скитаются без пути, подвигаясь мало вперед. А если найдется серьезно отдающийся науке, то и он роется в одном каком-нибудь опыте, как Джильберт в магнетизме…

Френсис Бэкон, провозгласивший крылатый лозунг: «Знание — сила!», не понял значения трудов Джильберта…

Иначе встретил его труд великий Галилей. В одном из своих сочинений он так отозвался об этой книге:

«…Величайшей похвалы заслуживает Джильберт по мнению моему за то, что он произвел такое количество новых и точных наблюдений. И этим посрамлены пустые и лживые авторы, которые пишут не только о том, чего сами не знают, но и передают все, что пришло им от невежд и глупцов…»