Летопись голодной стали. Ростки зла

А потом, поев и взяв с собой то, что можно было увезти, они отвязали коня, сели и поехали на юг, к темнеющему горизонту высоких хвойных деревьев.

Вестибюль царского дворца, окунувшийся в сумрак, был просторен и пуст. Белые стены богато отделанного помещения гладил хмурый отблеск дневного света, проникавшего сюда через высоченный проход, обставленный с обеих сторон распахнутыми дубовыми инкрустированными дверями, неимоверно огромными. К центру помещения росла световая дорожка, что выделяла на полу из белого кафеля все его царапины неровные линии, за не одни десятилетия постепенно портившие эту ровную гладь, на каждом прикосновении чьих-либо подошв отдающую гулким эхом, уносящимся во все части переднего парадного вестибюля, устремляющимся вверх по белоснежной мраморной лестнице, проникающим во все ответвления дворца на втором этаже, перекрытом балюстрадой, и выше, к куполообразному потолку.

За вторым этажом шёл третий: белая лестница с двух сторон поднималась на три десятка ступеней на непросторную площадку, а потом уходила ещё выше, разворачиваясь в обратную сторону, и приводила на балкон третьего этажа, последнего. Балкон этот был перекрыт серебристым парапетом, тонкие вертикальные линии в нём, которые доходили стоящему до пояса, были инкрустированы перламутровыми камушками, что покрывали чистую и гладкую сталь своеобразной блистательной пудрой. Любая балюстрада, любой парапет, любой подоконник здесь был выстроен и выкрашен с особым энтузиазмом.

Здесь, на третьем этаже, в разные части дворца уходили тонкие коридоры. Тут же располагались тронный зал, царская опочивальня, покои царевича Якова и царевны Елены. Последние уныло пустовали. Распахнутые белые дверцы открывали проход на просторный балкон, спрятанный под свисающими с гранитного карниза лиловыми занавесками, что сейчас нервно колыхали от проникновения в комнату царевны сильного сквозняка снаружи. Закрыть дверцы балкона было некому.

В других же покоях, в покоях её брата, одиноко не было. Там томился в одиночестве сам царевич, прикованный пленом к своей комнате без возможности куда-либо выбраться. Двери его балкона были заперты настежь и единственными источниками света были маленькие, тонкие полосы дневного света, пропускаемые через серые занавески, закрывающие узкие двустворчатые окна.

Яков мрачно сидел на стуле возле бурого круглого стола в углу комнаты, погружённый в тень. Он вцепился пальцами в рубцовые подлокотники, отчаянно стараясь сдавить их своими ногтями. Его лицо дёргалось, дыхание было неровным. Шок всё ещё овладевал им и не стремился отпускать. Страх окутывал его сердце, заставлял смотреть в сторону дверей, запертых с другой стороны, снаружи. Там же, словно каменные истуканы, стояли двое, облачённые в чёрную броню и в приоткрытых чёрных шлемах с маленькими крыльями, выпирающими в профиль возле висков.

Царевича пленили, и охраняли его в этот холодный и тёмный час чужие.

И сам дворец для мальчика сейчас был чем-то чужим, не родным. Ставшим таким в одно мгновение ока. Его белые стены помрачнели и посерели в глазах царевича. От них, некогда отдающих домашним очагом, светом и любовью, сейчас источался холодный сквозняк безразличного равнодушия. Стены эти стали цвета осеннего дождя: хмурого и серого, льющего нескончаемую скорбь по некогда радостным и светлым дням. Дням, которые так резко и внезапно покинули этот дворец. Улетучились смех и веселье, улетучилась в один миг радость. Пролитая кровь пропитала стены дворца аурой смерти, грустью и тоской. И более солнечные лучи не пробивались сюда сквозь узкие двустворчатые оконца.

Но вернёмся сейчас на первый этаж. Туда, где кафельный пол лижет узенькая световая полоса, похожая на лунную дорожку, на которой сейчас отображался силуэт вошедшего внутрь человека. Человеком этим был Климек. Наёмник из синдиката Соколов стоял в проходе, внимательно осматривая передний дворцовый вестибюль. Его глаза вторили его циклопическому величию. Стены, увешанные канделябрами, сейчас потухшими, огибали широкую просторную лестницу, ведущую на верхний ярус дворца. Всё манило и притягивало его внимание. Не часто наёмник посещает царский дворец, но сегодня приглашение, полученное им от посла, стало для него неожиданностью.

На рассвете в дверь его комнаты, снятой на втором этаже городской таверны, раздался размашистый стук. Климек, с трудом проснувшись, слабо повернулся. На его плече лежала женская рука. Наёмник, зажмурившись спросонья, глянул в сторону выхода. Потом он лениво встал, скидывая с себя серое тонкое одеяло. Позади него раздался слабый сонный стон. Голая девица со спутанными в кудри тёмными волосами перевернулась на спину, раскрывая сонному взору все прелести своего тела, потом отвернулась к стене, сквозь сон нащупав внезапно соскользнувшее с её голых плеч одеяло, и укуталась в него плотнее.