Летопись России. Дмитрий Донской и его время

В ЛЕТО 6875 (1367 г.). Рьяно взялся Дмитрий Иванович за решение поставленных задач. «Князи Русьскыи начата приводити въ свою волю, а который почалъ не повиновагися ихъ воле, на тыхъ почали по — сягати злобою»[70]. Cмысл начальных слов понятен, а вот, к сожалению, о методах летописец, ничего не говорит. Мы видели, как был приведён «в свою волю» нижегородский князь. Настала очередь остальных. Возможно, в полную меру заработала московская дипломатия, велись переговоры с русскими князьями, послы великого князя склоняли их на союз с Москвой, где лестью, посулами, а где и откровенной угрозой. И первый такой договор был заключён с Великим Новгородом. Ушкуйники внесли разлад между Москвой и Новгородом, в результате чего прежний договор был односторонне расторгнут По Москва и Новгород нужны были друг другу как союзники Новгороду — перед лицом надвигающейся немецкой экспансии; Москве необходим был западный союзник, Так как на первый план выдвигаются московско-тверские отношения В начале года в Москву прибывает новгородское посольство. В результате переговоров был заключен мирный договор, по которому Новгород признавал власть московского князя и принимал его наместников Москва обязывалась оказывать военную помощь и отпускала захваченного новгородского боярина.

На очереди стояла Тверь. На князя Михаила Александровича, отказавшегося подчиниться воле Москвы, «почали посягати злобою». В одиночку с Дмитрием Ивановичем тверской князь тягяться не мог, и он бежит в Литву за поддержкой. В отсутствие князя Тверью попытались завладеть князья Василий и Еремей, обиженные решением епископа Василия. По их наговору владыка был вызван в Москву на митрополичий суд. Алексий предъявил ему много обвинений, а главное состояло в том, что он неправильно решил вопрос об уделе Семёна Константиновича, и «бышетъ истома и проторъ великъ»[71] тверскому епископу — отмечает летописец. С непокорными людьми митрополит разбирался строго. А в это время кашинский князь Василий со своей ратью и при поддержке московских войск, по существу, захватил Тверь. Бывший тверской князь, он, скорее всего, имел основания хранить обиду на тверчан за то, что те его не поддержали, а встали на сторону Михаила Александровича. Въехав в город «миогымъ лгодемъ сотвориша досадоу, бесчестиемъ и моукою и разграблениемъ имениа и продажею беспомилованиа»[72]. Московские полки тем временем пограбили окрестности Твери, повоевали волости на правой стороне Волги, пленили многих людей. Думать, однако, что этим самым тверское княжество подчинено, было преждевременно.

27 октября Михаил Александрович возвратился с литовскими полками и быстро восстановил свою власть в Твери. Далее он предпринимает попытку наказать князей Василия и Еремея и с войсками идёт па Кашин, где они скрылись. Но, не дойдя до города, в селе Андреевском Михаил Александрович встретил большую депутацию от дяди Василия Михайловича, возможно, при посредничестве епископа Василия — князья просили мира. Тверской князь заключает с ними договор, подкрепляя его крестным целованием, по которому за ними сохранялись их уделы, а затем заключает мир и с московским князем. При помощи Ольгерда Михаил Александрович не только быстро завоевал и закрепил свои позиции, но и показал Москве, что не собирается подчиняться её воле. Стало очевидно, что конфронтации и с Литвой не избежать.

Москва в срочном порядке готовится к предстоящим сражениям. Спешно сооружается каменное кольцо столицы — белокаменный кремль: за ним великий князь должен чувствовать себя уверенней и спокойнее. Но в борьбе с Ольгердом нужно было еще одно кольцо — из возможных союзников, и московская дипломатия активно работает в этом направлении. Дмитрий Иванович заключает договоры против Ольгерда с приграничными Литве русскими княжествами: князьями Святославом

Смоленским, Константином Оболенским, Иваном Вяземским, Иваном Козельским и, возможно, с сыном Ольгерда Андреем Полоцким83. Возможно, к этому же времени относится договор84, заключённый между Дмитрием Ивановичем и его двоюродным братом Владимиром Андреевичем при посредстве, а скорее, и по инициативе митрополита Алексия. В исторической литературе датировка этого документа различна[73]. Но мы думаем, что именно события 1367 года заставили братьев скрепить свой союз, думая об обороноспособности Руси.