Летопись России. Дмитрий Донской и его время

А вот теперь, когда этот враг убит, в Золотой Орде воцарился единый хан, то он и требует восстановления нарушенных Мамаем отношений между Ордой и русскими княжествами, существовавших до «великой замятии», предполагавших вассальную зависимость русских князей от него — хана Тохтамыша — и внесение дани в размере той, что было при Джанибеке. Он Посылает на Русь своих послов с требованием выражения покорности от всех русских княжеств. Как повести себя князьям в этой ситуации? «Князи же вси Русьтии посла его чествоваше добре и отпустиша его во Орду ко царю Тохтамышу съ честиго и з дары многыми»[324], и при этом направляют в Орду свои посольства «со многыми дары» с целью овладеть ситуацией, узнать намерения нового хана, задобрить и успокоить его. А сами собирают 1 ноября съезд, на котором решают вопрос: как быть дальше? К сожалению, источники очень немы по отношению к этому событию, и мы можем только догадываться, как решались поставленные жизнью вопросы. Видятся два альтернативных пути, которые рассматривались на съезде: 1. Дмитрий Иванович, вероятно, предполагал следовать избранным курсом, тем, что привёл русские княжества на Куликово поле. Но как ни беспредельны человеческие ресурсы Руси, по и они в результате этой битвы иссякли. И открытая конфронтация вела к гибели. Это понимали многие. 2. Можно было пойти по проторенному пути, пути Ивана Калиты: политика заигрывания, задабривания хана, беспрекословное подчинение ему и тем самым получения для себя, своего княжества больших привилегий. Но не таков был его внук. Как согласиться с тем, что столько лет идти к победе, чтобы завтра её плоды превратить в прах! А Дмитрий настаивает перед русскими князьями на дальнейшей борьбе с Ордой. Смог ли он здесь получить полную поддержку, как раньше, всех князей? Думается, что нет. И дальнейшие события подтверждают, что в создавшихся условиях многие князья предпочитали мир с Ордой, чем дальнейшую эскалацию событий. Ах, как не хватало теперь мудрого митрополита Алексия, умевшего выводить Русь из более тяжёлых ситуаций.

Но его нет, митрополичий престол пуст, и думается, что ещё одно из решений этого съезда заключалось в том, чтобы помириться с митрополитом Киприаном Московскому князю, послать в Киев за ним, чтобы, соединив усилия духовной и светской власти, найти выход из создавшейся ситуации. Я думаю, что события ноября 1380 года имели не меньшее значение, чем сама Куликовская битва. Предстояло сделать правильный выбор, во многом определяющий дальнейшую судьбу Руси, России. И Дмитрий делает свой выбор. Он настаивает на дальнейшей борьбе с Ордой, тем самым волей-неволей лишаясь поддержки многих князей и предопределяя дальнейший ход событий.

В ЛЕТО 6889 (1381 г.). В Москву прибывает митрополит Киприан. Долго пустовал митрополичий престол в столице русской православной митрополии, долго противился Дмитрий назначению Киприана Не лежала душа к нему и причин на то было очень много: и то, что был в своё время ставленником Ольгерда, а значит, и его противником; и то, что поставлен в митрополиты вопреки его, Дмитрия, воле, и то, что в борьбе за митрополичий престол потерял своего любимца Митяя, и многое другое. Но церковь не могла долго оставаться без лидера. И нужно было выбирать. О признании самозванца Пимена не могло быть и речи, и мы видим, что как только тот появился из Константинополя на Русской земле, по приказу Великого князя был арестован и сослан в заточение в Чухлому. В Константинополе находился и епископ Суздальский Дионисий, тоже вопреки воле князя ищущий поста митрополита. В этих условиях единственным оставался Киприан. Опытный политик, тщеславный в своих притязаниях, он больше всех соответствовал роли вожака православной веры, тем более, что в среде иерархов русской церкви было много сторонников Киприана и прежде всего — преподобный Сергий Радонежский. И первое событие, зафиксированное летописями, — крестины сына Владимира Андреевича Ивана митрополитом Киприаном и Сергием Радонежским[325]. По-видимому, между Дмитрием Ивановичем и Киприаном сохранялась политика «мирного сосуществования». Московский князь терпел митрополита как необходимость, относясь к нему без такой же благосклонности, как к Алексию. Примечательно, что когда у Дмитрия на следующий год родился сын Андрей, то крестил его не глава церкви, а духовный наставник Фёдор, игумен Симоновского монастыря.

А тем временем «Царь Тахтамышь приела посла своего къ великому князю Дмитрию Ивановичю и ко всем княземъ Русскимъ, царевича некоего Акъхозю, а съ нимъ семъсотъ Татариновъ»[326] с требованием явки русских князей в Орду, изъявления своей покорности с восстановлением власти Золотой Орды. Летописи не описывают действия Дмитрия Ивановича в ответ на это. Но можно догадаться, что послов ждал далеко не дружелюбный приём. Татары не дерзнули идти в Москву, а, дойдя до Нижнего Новгорода, повернули обратно. Вызов Тохтамышу был брошен.