Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря

В 1872 году 8 ноября эта же монахиня, будучи в миру еще, ушибла ногу, отчего на ней образовалась рана величиной в куриное яйцо. Доктора не помогли, и, вспомнив о своем помощнике, батюшке Серафиме, она затеплила ему лампадку, помолилась об исцелении и стала мазать елеем из горевшей лампады ужасную свою рану, которая в три дня совершенно исчезла.

Сергей Алексеевич Никитин в 1875 году рассказывал в Нижнем Новгороде, на вокзале, где устроена часовня Серафимо-Дивеевского монастыря, заведующей Прасковье Дмитриевне Арванатаки следующее: «Прихожу к моему знакомому лютеранину, и он в отчаянии, что сын его болен раздражением мозга, и доктор сказал, что больной безнадежен. Видя неутешимую скорбь отца, я говорю: "Хочешь ли, чтобы сын был здоров? Веришь ли о. Серафиму?" "Хочу, чтобы он был здоров, и верую!" — ответил отец. "В таком случае вот образ о. Серафима, и надень на сына". Он взял, надел, и сын его выздоровел. Вот уже три года он не снимает образа с сына и не отдает мне».

Крестьянин Василий Яковлев Шабаршев, проживавший в Тамбовской губ. Шацкого уезда в с. Белоречье, писал 27 сентября 1875 года: «В прошлом апреле сего 1875 года родная дочь моя Татьяна, имея себе от роду 9 лет, сделалась больна трясеньем головы и дерганьем рук и ног и качанием всем корпусом, даже плохо говорила и кормилась из материнских рук. Я отправил в Саровскую пустынь жену свою Татьяну Александровну и эту дочь болящую, тоже Татьяну, помолиться и попросить о таких скорбях Бога и угодника Божия Серафима. Они были 26 июня месяца в Предтеченской церкви у утрени и обедни и в Дивеевом монастыре тоже у утрени и обедни, а после ходили купаться в колодезь Саровской пустыни, служили в келье угодника Божия Серафима панихиду и ходили по пещерам и просили об исцелении дочери моей Татьяны. Потом, взявши воды из колодца, отправились ко двору в село Белоречье; дочь моя Татьяна начала говорить и своими руками есть, и так дня через три совсем выздоровела».

24 октября 1847 года было получено письмо от нижегородской помещицы Екатерины Дмитриевны Каратаевой, в котором она убедительно просит прислать из лампадки от образа о. Серафима чудотворного масла, привезенного с собой из Дивеева княгинею Чегодаевой и данного болящей двоюродной сестре Каратаевой, у которой был сильнейший ревматизм. Никто ничем не мог излечить его, а он прошел от помазания маслом из лампады о. Серафима, что горит пред изображением его в келье у игумений Марии.

Княгиня Анна Степановна Кугушева, помещица Нижегородской губернии, писала игумений Марии следующее: «Вы не можете себе представить, какое страдание я выносила: ухо мое и челюсть до того разболелись, что я не спала ночь и не могла уложить голову, чтобы успокоиться; одно благодетельное средство, это — полотенчико батюшки Серафима; едва уложу его на больное место, как успокоится боль, и я засну».

Вот что писал также игумений Марии генерал Николай Степанович Волков: «Дивен Бог во святых Своих! 17 числа сего месяца в семье совершилось по молитвам батюшки о. Серафима чудное по мгновению своему исцеление трехлетней внучки моей Ольги, которая, будучи весела и играя, вдруг впала в изнеможение, глаза ее помутились, она смотрела дико, как умалишенная, руки ее были сведены, и на делаемые ей вопросы, по отнятию языка, не могла отвечать. Мать ее тотчас вложила в рот больной маленький кусочек просфоры, но она не могла съесть ее, и как вложила, так и оставалась во рту. Видя безнадежность и боясь, потеряв полтора месяца тому назад пятилетнего сына, лишиться и последней дочери, прибежала ко мне в слезах растерянная и как сумасшедшая, прося меня дать ей чего-нибудь святого. Я немедленно велел принести водицу из источника о. Серафима и полученные мною от вас в память его раздаваемые сухарики, дал моей больной, которая, сделав глотка три водицы, тотчас пришла в себя и стала говорить, а когда съела три размоченные сухарика в этой же воде, то глаза и руки приняли свой настоящий вид, и она начала смеяться и играть и по сие время здорова».