Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря

Одна странница сообщила следующее чудо. «Есть у меня, — говорила она, — сын, и единственный; пил он ужасно, и горе мне было страшное: такое горе, что и рассказать не умею. Что ни делала я с ним, ничто не брало, ничем не могла отвадить от вина. Слыхала я о батюшке Серафиме, кой-как насилу достала бумажный образочек его, картинку, повесила его у себя и стала ему постоянно и сердечно молиться: "Батюшка, отвади сына моего пить!" Вот раз сижу я, и вдруг вбегает ко мне сын-то, лица на нем нет, весь трясется, я, надо, перепугалась... Что ты, говорю, что ты?! "Маменька, — говорит, — прости мне, Христа ради, никогда пить не буду, капли вина в рот не возьму! Сейчас я хотел напиться, вдруг вижу: старик-то с палкой, что у тебя повешен в рамке, зашевелился, стал больше да больше и совсем вышел из рамки живой, подошел ко мне суровый да грозный такой, поднял на меня дубину и говорит: Перестань мать огорчать и не смей более пить вина!" Так вот, родимая, с тех самых пор Бог хранит: вылечился сын-то и капли в рот вина не берет. Вон он какой милостивец у вас батюшка!» Родственница игумений Марии, помещица Нижегородской губернии Лукояновского уезда, Александра Николаевна Юферова (в замужестве Ленина), случайно узнав о том, что Елисавета Алексеевна Ушакова — игуменья в Дивееве, поехала навестить ее и ознакомилась с монастырем. Тут она выслушала рассказ о канавке батюшки Серафима, и что этим местом шла Сама Царица Небесная, пожелала тоже прогуляться по ней и сорвать травку, которая целебна от всех болезней. Прошло много времени, и Александра Николаевна забыла о дивеевской травке, как вдруг сделалась больна. Страшный нарыв на нёбе грозил задушить ее, и выписанный превосходный доктор из имения гр. Кочубея, Иван Дмитриевич Соломон, осмотрев больную, сказал, что пока будет назревать нарыв, она промучается две недели и не ручается, что нарыв этот назреет, а скорее задушит больную. Когда доктор уехал, Александра Николаевна предалась отчаянию, как вдруг спасительный луч света озарил ее: она вспомнила дивеевскую травку. Нашли ее и подали ей. Больная раскрыла рот, насколько то было возможно, чтобы хотя самая малость попала этой травки... Помяв во рту лепесток, она заснула и проспала 20 часов, к ужасу окружающих. На другой день она встала с постели радостно, покойно, и нарыва как бы и не бывало в горле. Приехавший доктор Соломон так удивился, что, когда узнал причину, несмотря на то, что был лютеранин, воскликнул, перекрестившись: «Ну так воистину велик же ваш Серафим!» Вследствие этого Соломон сам поехал в Саров и Дивеево.

Протоиерей Благовещенского собора г. Арзамаса Феодор Светозарский писал монахине матери П. Д. Арванитаки: «Со второй недели минувшего поста постигло меня посещение Божие тяжкою простудой, от которой возникла нестерпимая боль внутри, на четвертой неделе усилилась до такой степени, что ожидал себе конца, но Предстательница теплая, Небесная Царица вместе с праведником о. Серафимом, умолили о мне сладчайшего Иисуса Христа пожить на земном поприще для улучшения моей настоящей ветхой жизни сей. С 16 марта на 17 часу в первом пополуночи сам предстал угодник Божий видимо пред мою кровать и на коленочках питал меня какою-то сладкою пищей, вроде пирожков, с тарелочки подавал мне с вилочки, приказал мне сейчас же читать акафист Божией Матери, который я знаю изустно; я читал твердо, а о. Серафим продолжал свое дело меня кормить и вдруг исчез, после чего в один момент болезнь во мне уничтожилась. С Великой Субботы свободно служил и всю Св. Пасху, теперь милостию Божией стал здоров, 26 апреля 1873 года».

Болящая монахиня Мелетина сообщила о бывшем видении с нею. «В 1867 году зимою, — говорила она, — не припомню в какой день, явился ко мне светлый юноша и говорит: "Следуй за мной!" Я повиновалась, долго мы шли, подошли к святым воротам, я увидела на них святое изображение Спасителя и Божией Матери во весь рост, сопровождавший юноша приказал мне поклониться и приложиться. Подошли мы этими воротами к дому. Я была поражена блеском и великолепием его; он был весь хрустальный. Вместе с прекрасным юношей мы прошли домой, вышли в другие ворота, и там оказалась домовая церковь. Я снова была поражена и с трепетом усмотрела огненный престол... Совершалась божественная литургия, дивно пели Херувимскую, и какой-то угодник Божий в блестящей ризе с воздетыми руками предстоял святому престолу и совершал службу. В страхе и умилении я стояла и не имела сил от внутреннего восторга души моей спросить, но наконец, ободрившись, я спрашиваю юношу: "Кто это?" Он отвечает: "Это угодник Божий Серафим!" Я хотела было броситься, до того забылась от радости видеть нашего батюшку в такой славе, но юноша удержал меня, говоря: "Видишь, поют Херувимскую, теперь не время, совершается литургия, а придет время, все увидите его!"

Мы воротились назад тем же путем, прошли опять весь дом, и, когда вышли в ворота обратно, тут же в глазах моих светлый юноша скрылся, я закричала и проснулась».