Летопись Зарефа: Пасынок Судьбы; Начало (СИ)

Послышался глухой стук копыт по земле и вдруг что-то вжикнуло в воздухе, впиваясь в дерево. Ствол, на котором я замер, немного завибрировал, из чего я сделал вывод - стрела. Судя по отдаляющимся звукам, Мираэль петляла, пытаясь потеряться в тумане.

- А, подери тебя Басха!

Послышался глубокий вдох и по лесу прокатился настолько мощный трехкратный свист, что я ненадолго оглох на правое ухо.

Выдернув стрелу из дерева, разбойник побежал вслед за девушкой, а я еще некоторое время неподвижной тенью стоял на ветках, прижимаясь к стволу. Пока что никого не было слышно и я решил побыстрей забраться наверх. Преодолев еще несколько саженей, сделал неутешительный вывод - к месту свиста приближалось несколько пар ног. Вдруг уже дальше послышался такой же трехкратный свист и в мгновение топот сменил направление. Саггот вас всех сожри! Марш броском забравшись выше, свет вдруг впился в наши глаза, заставив нас зажмуриться. Но у меня не было времени и я раздвинул листву перед собой. Солнце показалось над острыми снежными вершинами и я мгновенно сориентировался в сторонах света. Мираэль убегала на юго-восток, а значит - пора догонять.

Спуск дался сложнее подъема. Постоянно мерещились тени разбойников, окруживших дерево по кругу. Вот я спускаюсь и они, гогоча, стоят повсюду, а бежать некуда! Паника кончается так же быстро, как дубинка, прилетевшая в наш затылок... Но это лишь иллюзии, а спускаться я старался еще тише, почти не дышал. Наконец, ноги почувствовали твердую почву, внезапно хрустнула ветка под ногой, я мгновенно облился потом и замер, вслушиваясь. Ничего. Прерывисто выдохнув, что в тишине показалось громче грозы, вдруг откуда-то донеслись чьи-то крики и лязг металла. Мираэль!

Сорвавшись с места, я побежал туда, где слышал ее последний раз еще на дереве. Из плотной белесой мглы мимо проносились деревья, невольно напоминая мне бесконечный лабиринт, из которого невозможно выбраться. Впитав в себя росу с травы, штаны промокли насквозь, затрудняя передвижение. Подумав о воде, неожиданно захотелось пить, но я проглотил ком в горле и попытался отбросить эту мысль.

Неожиданно отмечаю, что некто уже какое-то время бежит совсем неподалеку, а я, неуч, не заметил вовремя! Бросаюсь в сторону звука, и вдруг силуэт выплывает прямо передо мной из густого белого киселя. Пытаюсь затормозить, но он замечает меня раньше, выдергивая с пояса короткий меч. Наотмашь полоснув прямо перед моим носом, он проводит еще серию выпадов, но делает ошибку, размахиваясь в очередной раз слишком сильно. Шагнув к нему, приседаю. Лезвие проносится над моей головой и в следующее мгновение мой локоть с хрустом врезается в горло противника. Крякнув, он роняет меч и падает ничком, не теряя сознание. Присев на колено, добиваю в живот и руки, до этого ощупывающие пострадавшее горло, замирают. Жить будет, но поваляться какое-то время придется. Одолжив лук со стрелами, мы понеслись дальше, время от времени останавливаясь. Но звуков погони или битвы слышно не было. Лес опустел. Лишь птицы нарушали гнетущую тишину. С другой стороны, моя недавняя жертва бежала в эту сторону, значит ли это, что именно сюда убежала Гончая?

Треск веток и отодвигаемых кустов стал неожиданностью и я бросился в сторону, кое-как успев спрятаться за корневищем.

- Как я мог промазать, не понимаю!

- Придурок, ты ж однохлазый!

- А ну заткнись! Ниче, я ему еще отомщу!

- Аха, мечтай-мечтай!

Гогот второго слышен был далеко за версту, но почему они так кричат? Неужели Мираэль была поймана и поэтому они не стесняются орать во все горло? Но ведь знают, что была она не одна? Или нет? И почему он сказал "ему"? Ведь меня никто, кроме одного недоразумения, не видел? Вопросы, вопросы... Двинувшись за ними, я цокнул, с сожалением отметив, что туман медленно, но верно расступается и уже видно на расстоянии в три-четыре сажени. Двигались работники ножа и топора ловко и быстро одновременно. Мне, городскому несмышленышу, куда привычнее поспевать за жертвой в каменных джунглях. Но сейчас, преследуя бандитов, приходилось заботиться и о сухих ветках под ногами, и скользкой земле, так и норовившей обнять путника, а так же вовремя отодвигать кусты с лишней растительностью, стараясь не поломать молодые побеги или не издать громкий звук.