Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV

17 октября. Резолюция на консисторской справке по ведомости о церквах Московской епархии: «Что-то не так. Соборных безприходных церквей не две, а три: Архангельский, Казанский и Покровский соборы. Посему верить ли и следующим строкам?» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 59. № 10079).

• Письмо епископу Иакову (Вечеркову) об учреждении негласного надзора над игуменом Владимиром, не предъявившим начальству находившийся у него литографированный перевод некоторых книг Священного Писания Ветхого Завета: «По делу о литографированном исправленном переводе некоторых книг Ветхаго Завета лаврский иеромонах, что ныне игумен Владимир, показал, что имевшийся у него литографированный экземпляр утрачен, но доказательства на сие не представил. Посему указом Святейшаго Синода предписано мне, между прочим, учредить над иеромонахом негласный надзор и, если что впоследствии откроется противное показанию его, подвергнуть его ответственности по законам и экземпляр, буде найдется, представить Святейшему Синоду. Как иеромонах Владимир, по указу Святейшаго Синода, произведен во игумена и поступил во вверенную вашему преосвященству епархию, то исполнение по вышеозначенному предписанию Святейшаго Синода долгом поставляю отнести к вашему действованию по принадлежности» (Мнения. Т. III. С. 119).

19 октября. Резолюция на рапорте духовного правления о том, что диакон уронил крест в церкви, а пономарь ругался с диаконом: «Диакона за уронение креста и за ругание пономаря, засвидетельствованное дьячком, послать в Иосифов монастырь на три дня в церковное послушание. Пономаря, за ругание диакона, послать туда же и на столько же времени в послушания и труды, по усмотрению настоятеля» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 59. № 10080).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «В Синодик вписывать все приносимые имена, конечно, неудобно: составилась бы громада имен необъятная и книге, и поминовению, и поминающему. Но тяжело сказать: дай столько, чтобы внести имя в Синодик. Без сомнения, не так было при отцах наших. Вкладчики давали вклады по человеколюбию и по доверию к молящимся. А братия, по благодарности и другим рассуждениям, вносили имена, иные в синодик всегдашний и ежедневный, а иные в особый помянник, для поминовения на сорок дней или на год. Разрешите сие затруднение, как лучше усмотрите» (Письма преподобному Антонию. С. 345–346. № 450).

• Письмо матери: «Поздравляю Вас, Государыня Матушка, в обновленном жилище и посылаю просфору, принесенную о вашем здравии» (Письма. 1882. С. 383. № 455).

20 октября. Резолюция на консисторском определении об уточнении метрики крестьянина и исследовании поступка священника, выдавшего метрику: «О священнике признано уже, что он составил подложный акт в виде метрическаго свидетельства, котораго подложность и по метрической и исповедной книге обличена. Сие противозаконное действие и по гражданским законам и в светских людях осуждается строго, кольми паче не сообразно с добросовестностью священника. Посему слабая мера недостаточна была бы привести его в чувство вины и побудить к исправлению. Притом от Святейшаго Синода было подтверждено деятельно охранять верность метрических свидетельств. Посему священника, вместо полагаемаго духовным Правлением запрещения на четыре месяца, что неудобно для прихода, низвести в причетническую должность на шесть месяцев с запрещением священнослужения» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 59. № 10081).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «Затрудняет меня молчание Киевскаго Владыки, которому послал я катехизис, составленный для народнаго наставления. Уже мне снилось, что я получил тетради и жалел, что поздно. Вероятно, так и будет, потому что время уже послать составленный катехизис в Петербург» (Письма. 1869. С. 145. № 105).

21 октября. Из воспоминаний В. И. Коптева[215]: «Высокопреосвященный Филарет, митрополит Московский, питал глубокое благоговение к памяти вдовствующей императрицы Марии Феодоровны[216]. Однажды Владыка, беседуя об ней, рассказал мне, что в самый день ея кончины он видел ее во сне: она явилась ему в черной одежде, обшитой по краям полосами горностаевого меха, и, подошедши к нему, приняла его благословение. Поведав этот сон, Владыка много говорил о высоких добродетелях, и в особенности о благотворительной деятельности почившей императрицы, при чем я имел случай заметить, что попечительность ея о благотворительных заведениях была даже загробная, чему служит доказательством ея духовное завещание, писанное ею на французском языке, с котораго я имел у себя копию. Владыка митрополит изъявил желание прочесть оное. Я поспешил исполнить желание Владыки и, доставив ему копию завещания, чрез несколько дней получил ее обратно при следующем письме: “С благодарностию возвращаю акт, который при чтении оказался незнакомым для меня, но который вновь прочитал я с чувством утешения и умиления, с каким и всегда храню память благочестивейшей подлинно и благодетельнейшей императрицы”» (Письма Московского митрополита Филарета к В. И. Коптеву // ДЧ. 1878. Ч. 3. № 9. С. 122).