Читаем Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том V. 1845–1850 гг. полностью

2 февраля. Донесение Св. Синоду об избрании начальника для Абхазской миссии: «Важный и необыкновенный предмет, для которого требуется избрание, обязывает искать в избираемом, особенно для должности начальствующего в миссии, соединения таких качеств, какия редко могут встретиться в одном лице. Он должен быть не неопытен, потому что должен будет действовать в краю и народе неизвестном, в разнообразии отношений совсем новых, вдали от руководства своего духовного начальства, следственно, должен быть и не очень молод, но и не очень стар, потому что должен будет учиться местному языку при скудости пособий. Он должен иметь возбужденную особенную ревность к распространению веры между не знающими ея, но сему особенному возбуждению трудно произойти, когда идея миссионера не приготовлена образованием, по неимению заведений для сей особенной цели, и не довольно раскрыта немногими, неблизкими опытами. Он должен быть довольно направлен к тому роду самоотвержения, чтобы спокойно отторгнуться от присных, знаемых, от людей, может быть, нужных для благого совета и наставления, и от некоторых удобств жизни, не совместных с жизнью миссионерскою» (Мнения. 1905. С. 111).

3 февраля. Мнение по секретному указу Святейшего Синода относительно избрания способных духовных лиц для учреждаемой Абхазской миссии: «Имею честь препроводить список с донесения моего Святейшему Синоду от 2 февраля сего года. Не излишним признаю изъяснить, что об архимандрите Агафангеле сделано мною представление по сведению, какое я имел о нем во время служения его при Московской Духовной Академии; после же того и по настоящему делу не входил я с ним в сношение, как состоящим в другой епархии» (Мнения. 1905. С. 109–110).

5 февраля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Когда придет время земле отыти в землю, добро было бы, если бы моя земля, от грехов тлеющая, очистительными подвигами не уготовляемая к лучшему, сошла в землю и осталась в земном поклонении при ногах молящихся скитян. Но есть прекословящий сему помысл, может быть, это и помысл неверия, но то верно, что это помысл познания своего недостоинства. Скит, с его деревянными храмами, будет ли упрочен и долговечен? Продолжится ли в нем молитва и Бескровная Жертва? – Достойно моему недостойному праху лежать в опустелой пустыне; но что другим усвояется по достоинству, того я желал бы ради милости моему недостоинству, – близости молитвы, близости Бескровной Жертвы <…> В ожидании, что Господь устроит, не худо приготовить в ските место, или мне, или, может быть, кому-нибудь, кто достойнее обрящется» (Письма преподобному Антонию. Ч. 1. С. 354. № 466).

• Письмо архимандриту Евсевию (Орлинскому): «Посылаю вам, отец ректор, нечто о тексте семидесяти толковников. Прочитайте и скажите, что будет приходить вам на мысль. Если захотите посмотреть сие с некоторыми из старших сотрудников ваших: я не против сего, понимая пословицу: ум хорошо, а два лучше. Дело требует общей заботы. Если уже выговоренная мысль “неприкосновенность текста 70 толковников” не будет основательно и осторожно определена, православное богословие может уклониться от древнего пути на распутие в то самое время, когда хотят охранять его от распутий» (ЧОЛДПр. 1882. Кн. 11. С. 285. – Материалы).

6 февраля. Донесение Св. Синоду о запрещении церквам принимать от частных лиц имущество для хранения: «По взятым мною частным сведениям от некоторых благочинных градских и сельских оказывается, что в Москве хранение частной собственности в церквах вообще не замечается; что по селам, после вышеозначеннаго подтверждения, деньги и вещи для хранения в церкви не принимаются, а прежде того церковные старосты, большею частию без сведения священно– и церковнослужителей, хранили иногда в своих ящиках разныя вещи, как то: рекрутския квитанции, и некоторые другие письменные документы, и небольшие количества денег» (Мнения. Т. доп. С. 145).

9 февраля. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Что пения недостает в ските, да потерпят братия, пока устроится сие. Не надобно усиливаться для голоса привлечь в скит человека, который не привлекается туда духом» (Письма преподобному Антонию. Ч. 1. С. 354. № 467).

• Письмо архимандриту Евсевию (Орлинскому): «Печатать ли вам правила св. Геннадия, отдаю на Ваше рассуждение. С моей стороны препятствия нет. В чем состоит Ваше недоумение, не угадываю – и потому не могу сказать, удобно ли оно к решению» (ЧОЛДПр. 1882. Кн. 11. С. 285. – Материалы).

10 февраля. Резолюция на деле милинского священника: «В допросах священника видны разноречия, несвойственныя прямодушному показанию. Во втором допросе говорит, что 6 января не приказал готовиться к браку потому, что не справлялся о летах жениха и невесты; а в первом, что решительно отказал за небытие жениха у св. причастия и за незнание женихом молитв, тогда как совсем не видно, почему узнал священник о незнании женихом молитв при первых речах о предполагаемом браке» (ДЧ. 1887. Ч. 1. № 2. С. 257).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1
Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1

До недавнего времени Учение Агни-Йоги было доступно российскому читателю в виде 12 книг, вышедших в 15 выпусках в течение 20-30-х годов прошлого столетия. По ряду объективных причин Е.И.Рерих при составлении этих книг не могла включить в их состав все материалы из своих регулярных бесед с Учителем. В результате эти подробнейшие записи были сохранены лишь в рукописном виде.Двухтомник «Высокий путь» — подробнейшее собрание указаний и наставлений Учителя, обращенных к Е.И. и Н.К.Рерихам, как ближайшим ученикам, проходившим практический опыт Агни-Йоги. Перед читателем открываются поразительные страницы многолетнего духовного подвига этих великих людей. В живых диалогах раскрываются ценнейшие подробности Огненного Опыта Матери Агни-Йоги.Этот уникальный материал является бесценным дополнением ко всем книгам Агни-Йоги.

Елена Ивановна Рерих

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука