Летописец. Книга перемен. День ангела (сборник)

– Ох, мамочка, да что рассказывать. Нечего рассказывать. Как-нибудь разберусь сама, ты не беспокойся.

– О таком не рассказывают? – не отступалась Светлана.

– Не о чем рассказывать, – соврала Аня. – Так. Осень. Вот и все.

– «Прощай вино в начале мая, а в сентябре прощай любо-о-овь», – напела Светлана на невнятный мотивчик. С вокалом у нее было так себе. – Я права, дочка? Поссорилась с другом? Это тяжело и неприятно, особенно осенью. Темно, промозгло. А вот увидишь: зимой, как снег ляжет, мир родится заново. Будет тебе Рождество. Но лучше бы тебе безвременье дома пережить. Возвращайся, Анюта, а? В свою комнату. Бабушка и дедушка тебя любят и ждут. А я-то!..

– Подумаю, мама, – кивнула Аня, глядя на свое бледное отражение в оконном стекле. – А ты ждешь кого-то? Почему мы вдруг здесь встречаемся? Или концерт? Репетиция? Можно я посижу на репетиции?

– О, да. Репетиция. Сейчас подойдет Яша, и будет репетиция. А вот и он, красавец наш.

– Здравствуйте, тетя Света! – просунул голову в дверь аудитории молодой красавец, которому отец объяснил, кто такая Светлана, и что ее свободно можно называть тетей. Кроме того, она оказалась тем самым представителем музыкальной общественности, которого направили в аэропорт встречать юную знаменитость, то есть Яшу же.

«А я-то ее совсем забыл», – сказал Яша отцу. «Неудивительно, – ответил Вадим Михайлович. – Ты был совсем шпингалетом, когда мы приезжали в последний раз. К тому же она очень изменилась. Из несчастной потерянной девчонки такая стала дама! Просто смерть мужьям. Даже не верится».

– Здравствуйте, тетя Света! – сказал Яша. – Я никак не ожидал, что у вас тут такие пробки. Я не опоздал? Извините, если опоздал. Зал там, кажется? – махнул он рукой. Прижал к себе поплотнее скрипку в футляре и улетучился.

– Мама, это кто?! – удивленно спросила Аня.

– Господи, да Яша же! Не узнала? Я-ша!

– Ммм! Нет, – помотала головой Аня. – Что-то как-то… Что-то не помню. Он кто, мам?

– Да сын дяди Вадима из Израиля! – объяснила Светлана. – Они приехали всей семьей, а мы вот будем репетировать. Все очень удачно складывается. Наш ансамбль едет в Голландию, и Яша, сам Яша, великий Яша (он же знаменитость), согласился быть у нас первой скрипкой во время фестиваля.

– Ух ты, – сказала Аня. – Мы же виделись, когда я еще в школу не ходила. Смутно помню, как они приезжали. А потом все как-то были недовольны друг другом. Дедушка сердился, бабушка вздыхала… А такая шумная была Яшина мама, да? Так можно мне на репетицию?

– Можно. Но я тебе поставлю условие: покажешь Яше город, ладно? Как я понимаю, у тебя, Анюта, сейчас нет особых дел и обязательств? – с необидной материнской жалостью посмотрела Светлана на Аню. – Но не уматывай его особенно, мальчика нашего, у нас завтра вечером такой небольшой, но важный концерт. Денежная халтурка, но… Все равно важный. В одном супер-пупер зале, только для избранных, для бомонда. Этакий светский интим для основателей современных династий. Так я могу на тебя рассчитывать? Побудешь Яшиным гидом?

– Да я с радостью, мамуля! – обрадовалась Аня возможности отвлечься от своих проблем. Может, пока отвлекаешься, они сами как-нибудь рассосутся, утрясутся, улетучатся? Дождь вымоет, солнце высушит. И жизнь снова заблестит серебряным зеркалом.

* * *

Вадим перед отъездом из Израиля неоднократно пролистал электронный каталог, прежде чем остановился на клинике под названием «Авиценна Санктус». «Святой Авиценна», стало быть. Название претенциозное и вообще сомнительное, но дело не в этом, мало ли дурацких названий. Дело не в названии, а в том, что собою представляло сие медицинское учреждение.

А представляло оно вот что. На базе старой клиники, хорошо известной в Ленинграде, в прошлом элитной и по привычке, но безосновательно уважаемой в нынешнем Санкт-Петербурге, был создан современный медицинский комплекс, кажется неплохо оснащенный. С точки зрения коммерческой все очень удачно получалось: и рекламу не надо делать, так как заведение известное, в миру до сих пор именуемое «ждановкой», и сравнительно невелико оно по сравнению с некоторыми вновь возведенными больничными монстрами, и прилично выглядит после ремонта, и не надо связываться с закупкой основного современного оборудования, так как, если верить рекламе хотя бы на пятьдесят процентов или хотя бы на тридцать, оно, оборудвание это, уже закуплено.

Вадим Михайлович думал-думал и решил стать хозяином этой клиники с дурацким названием. И даже мечтал организовать при ней небольшой педиатрический центр. Как-никак по специализации своей Вадим Лунин-Михельсон был педиатром, хотя в связи с известными судьбоносными изменениями, происшедшими на заре туманной юности, ему недолго довелось лечить детишек. Итак, намерение купить клинику, ставшую нынче частной собственностью, было одной из основных причин визита семейства Полубоевых-Михельсонов-Луниных в Петербург. Это коммерческое мероприятие возглавляла, разумеется, Оксана Иосифовна, загоревшаяся идеей, она же главный инвестор, она же по сути дела – покупатель.