Летописи Гарии. Нас больше нет

   Вновь от яркого света пришлось прикрыть глаза. На арене было много народа. В основном солдаты. Девушка окриками приказывала расступиться стоявшим на пути бойцам. Те расходились в стороны, слегка склоняя головы в уважительном поклоне.

   В центре скопления воинов, стоял сам Мадиш, а перед ним ползал Дарб, жалобно что-то скуля и оправдываясь.

– Вот он! – закричал толстяк, увидев Амура. – Это он убил одного, другому руку отнял, а ещё у одного забрал разум и силу, что воин теперь даже встать на ноги не в силах.

   Мадиш посмотрел на раба, ухмыльнулся, почёсывая подбородок.

– Отец, ты должен его отпустить! – тоном, не терпящим возражений, сказала Камири, подойдя к правителю.

   Мадиш будто не замечая её, медленно подошёл ближе к рабу, продолжая любопытным взглядом смотреть на него.

– Это правда, раб, что ты убил моего воина и отнял разум у другого?

– Убил. Про остальное не ведаю, о чём говоришь, – ответил император.

– Где тот воин? – повернулся правитель к Дарбу.

– Унесли, он сам идти не мог.

– Быстро сюда его! – приказал Мадиш.

   Толстяк поднялся с колен и, прихватив с собой несколько солдат, поспешил покинуть арену.

   Через некоторое время принесли охранника, лежащего на большом куске толстой серой ткани, и положили на землю перед правителем Дакана. Мадиш склонился перед ним и стал спрашивать что-то, но боец не отвечал, лишь тупо озирался по сторонам каким-то напуганным взглядом.

– Да он умом болен! – констатировал правитель, – Унесите!

   Его тут же подхватили и поспешили убрать с арены.

   Мадиш снова подошёл к императору и заглянул в глаза.

– Кто же ты, раб… – задал он вопрос скорее сам себе.

– Человек, – ответил Амур.

– Странный ты человек, раб. Зачем разум отнял у воина моего?

– Ты заблуждаешься, правитель. Ничего и ни у кого я не отнимал. А если воины твои от страха с ног валятся, так не моя вина в том, а их полководца, их командира, их правителя, что воинами такими окружили себя.

   Мадиш злобно сверкнул взглядом на раба, что-то буркнул себе под нос и, развернувшись, отошел от него.

– Верни мне сына, Мадиш, и я оставлю в своей памяти, лишь доброе, что достойный поступок воина и правителя своей страны свершишь! – попросил император.

– Отец, ты выполнишь мою просьбу?! – требовательно поинтересовалась Камири, до того тихо стоявшая в стороне.

– Проси, дочь, что хочешь, но этого я не могу сделать!

– Но почему, отец?! У тебя рабов, словно вшей у последней блудницы!

– Таких нету, – улыбнулся правитель и взял дочь за плечи, – Завтра Маран наступает, знатная битва будет, а кто такого бойца заменит?!

   Камири отшвырнула его руки, гневно глядя в глаза.

– Последний раз прошу – отпусти его! – сквозь зубы процедила девушка.

– Нет! – коротко ответил Мадиш и дал понять, что разговор окончен.

   Камири крикнула Урсула и вместе со своей свитой быстро удалилась с арены.

   Правитель ходил взад-вперед, о чем-то напряженно размышляя.

– Дарб, где его отродье? – поинтересовался он у стоявшего неподалёку толстяка.

– У казарм пристёгнут, правитель!

– Тащи сюда!

   Дарб кивнул стоявшим рядом с ним бойцам и те быстро покинули арену. Мадиш продолжил утаптывать песок в ожидании, иногда искоса поглядывая на раба.

   Сердце императора дрогнуло, когда он увидел сына, впервые за долгое время. Одежда на нём была грязная и местами изорвана, но сам он выглядел бодрым и здоровым. Солдат вёл его за привязанную к обручу на шее, верёвку.

– Забирай, что просил! – крикнул Мадиш и указал бойцу отпустить ребенка.

   Зор подошёл к отцу, слабо улыбнулся. Амур схватил его и крепко прижал к себе.

– Сын! – прошептал он. – Прости меня, если сможешь когда-либо, прости…!

– Не говори так, отец, – ответил Зор и, заглянув ему в глаза, снова улыбнулся.

– Благодарю, тебя Мадиш! – обратился император к правителю, брезгливо наблюдавшему за ними.

– Оставь свои благодарности, раб. Шагай обратно вниз! – приказал он и дал команду воинам.

   Амур послушно последовал к железной двери, ведущей вниз, продолжая держать на руках Зора. Он готов был сейчас сделать что угодно, но только бы сын оставался рядом.

   Охранники внизу, встретили их удивлёнными взглядами. Бойцы Мадиша проводили императора до камеры, и когда решётка за ним захлопнулась, что-то быстро разъяснив охране, покинули подземелье.

– Зо-ор! – послышался радостный протяжный бас из-за стены.

– Да, Кубай, я здесь, – ответил мальчуган.

– Зо-ор, – протянул тот вновь.

– Как ты его забрал? – поинтересовался шёпотом Тур из соседей клетки.

– Не знаю, – прошептал в ответ император.

   Солдаты старались не обращать внимания на эти разговоры, помня, что случилось с предыдущей сменой, которую после стычки сняли. Они вообще теперь не заходили без надобности в конец коридора, постоянно ошиваясь у входа.

   Император долго расспрашивал ребёнка, о том, что с ним произошло за это время. Оказалось, что он всегда был с Кубаем, и всё было хорошо, но вчера Кубая забрали, а его пристегнули к столбу у казармы.

– Ну и ладно, сын, теперь можно уходить, – тихо произнёс Амур.

– Но здесь клетка и они, – кивнул ребёнок на охранников.

– Эх, сын! Будто не ты говоришь, – усмехнулся император. – Клетка ничто, а они… А они отпустят.