Летописи Гарии. Нас больше нет

   Весь день сквозь потолочные дыры доносились крики, шум, лязг оружия, что к вечеру, когда всё постепенно затихло, в голове стоял невыносимый гул, и казалось, крики всё еще продолжались. Амур расспрашивал Тура о том, что им предстоит. Бывший генерал коротко поведал, что все они будут участвовать в битве против таких же рабов Орамина, а так же зверей с обеих сторон. Так происходило каждый год, и проигравшая сторона платила потом некий откуп золотом, но не это главное было. Для Мадиша и Орамина важным являлось само действо, видом которого они упивались с большим наслаждением и огромной жаждой. По словам Тура, их выведут на арену завтра, ну а в третий день, выжившие выйдут уже против зверей.

– Что думаешь обо всём, Тур? – спросил Амур.

– Ничего не думаю, смерть, надеюсь приму с достоинством, – равнодушно ответил генерал.

– Может, поживёшь ещё?

– Поживу, если дозволят Боги.

– Возможно ли выйти с арены, где бой будет?

– Только через ворота или дверь, но они заперты будут, а снаружи солдаты.

– И никакого выхода? Я много дверей видел в стенах, что под рядами для смотрящих.

– Там такие же рабы ожидают своей участи, а в одном подземелье звери.

– Тур, ты ведь воин, если не важно, смерть примешь, аль жить продолжишь, держись рядом со мной, Кубая рядом держи, тогда уж вместе помирать будем, – подмигнул ему император, подбадривая.

– Пусть так, Асур, всё одно… – безразлично ответил генерал.

   Следующую ночь император не спал. Он мысленно прощался со всеми, кого когда-то знал. Вспоминались даже те, кого он видел в жизни единожды. Память, будто свитки времён, что хранились в империи под толстым слоем вековой пыли, раскрылась вдруг в последний раз и позволила читать себя, но отвела лишь ночь.

   Луч света в потолке начал только светлеть, а Дарб уже бегал по коридору, таская за собой несколько бойцов и что-то лихорадочно обсуждая.

   Постепенно звуки наверху нарастали. Народ потихоньку собирался на арене. Звучала музыка, слышалось пение множества голосов, доносился хохот толпы.

   В коридор вбежали десятка полтора солдат, и стали выпускать по одному рабов из клеток, тут же уводя их. Вскоре дошла очередь и до императора. Его вывели, сняли цепи с рук и ног, велели идти к выходу.

   Перед ступенями, ведущими наверх, боец, шедший сзади, скомандовал свернуть в узкий проход. Амур протиснулся в этот закуток и упёрся в дверь.

– Открывай! – крикнул солдат позади.

   Дверь со скрипом отворилась, император вошёл внутрь. Небольшая комнатушка была забита оружием. Оно было везде: на полу, висело на стенах, навалено на широком столе.

– Держи! – Буркнул коренастый, широкоплечий мужичёк, сунул рабу в руки небольшой меч и деревянный щит, по виду наспех сколоченный.

   Амур взял оружие и вышел обратно.

– Туда! – скомандовал ожидавший солдат, указывая на дверь, ведущую на арену.

***

   Все ярусы арены были битком заполнены людьми. Они улюлюкали, что-то кричали, махали руками. Шум стоял, что в ушах закладывало.

   Выйдя из подземелья, Амур встретился наконец с остальными бойцами из своего отряда, о которых говорил Мерьян, но которых так и не удалось увидеть до этого. Их приводили по одному из двери напротив. Всего оказалось в итоге девятнадцать человек, а вместе с остальными рабами около пятидесяти. Воины поначалу глазам не верили, увидев императора. Несмотря на незавидное положение, бойцы тут же воспряли духом. Было уже все равно, что будет дальше, и они крепко обнимали друг друга, расспрашивали коротко о том, как жили последнее время.

   Амур с каждым поговорил быстро, давая указания, и велел, как только увидят противника, стать нужным строем.

   Император топтался на месте, по кругу, внимательно осматривая и примечая нужное. Стены арены, до первого яруса, где сидели зрители, были высотой в два человеческих роста. Просто так их перемахнуть не выйдет. Была возможность попытаться выломать ворота, но пока они это будут делать, лучники их расстреляют легко.

– Как поступим, Амур? – поинтересовался Мерьян, так же внимательно осматривавший всё вокруг.

– А как бы ты поступил? Представь, что мы в бою, а уж что делать, империя нас учила десятилетиями и множеством битв, лишь в одной из которых мы потерпели поражение.

– Не припоминаю, когда такое было, ты может во сне подобное видел, Амур? – удивился его боец.

– Нет, Мерьян! Мы проиграли бой сирхам, вспомни.

– Мы выиграем войну! – гордо ответил Мерьян.

– Мы ещё здесь не умерли, а уже о войне говоришь… – усмехнулся император.

– Я знаю…

– Что ты знаешь?

– Что умрём, но вернёмся, чтобы одержать победу. Ведь ты, Амур, жив остался после предательства Таримана, а здесь что? Здесь пыль под ногами, и пыль в воздухе, пыль на этих лавках. Мы дышали Гарией, что теперь нам эта пыль…? – задумчиво сказал боец.

– Ты словно гариец начинаешь мыслить, Мерьян, – рассмеялся Амур, – но ты прав, друг – умрём, но вернёмся!

– Не важно, Амур, кто из нас жив останется, а кто погибнет, – подошёл другой боец. – Главное, что мы смогли выстоять в главной битве.

– Это в какой же, Бохай? – поинтересовался император.