Летописи Гарии. Нас больше нет

   … Сколько удалось пройти, не было ясно. Амур с Маргасом уже тащили Сибура вдвоём, сами еле передвигая ноги. Сильно рассечённая рука у предплечья генерала, была плотно перевязана тряпками и у самого плеча перетянута ремнём. Она была разрублена до кости и слегка задета сама кость. Генерал иногда приходил в себя, о чём-то бредил и делал неуклюжие движения ногами, пытаясь идти сам. Внезапно лес закончился, выбросив беглецов на небольшое поле с невысоким холмом в центре и одиноко растущей на нём невысокой сосной. Из последних сил преодолев открытую местность до противоположной опушки леса, троица рухнула на землю. Сознание каждого отключилось мгновенно…

***

   Амуру снился напряжённый и неприятный сон, в котором он всё время от кого-то убегал. Сначала это были сирхи. Они гнались за ним на лошадях по бескрайной степи. Быстро нагнав, начали кружить вокруг и хохотать. Страх и ощущение беспомощности перед куражившимися степняками угнетали, но Амур продолжал бежать. Вскоре он вообще перестал их замечать и сирхи вдруг стали уменьшаться в размерах вместе со своими лошадьми, спустя мгновение, исчезнув совсем. Затем сзади послышался однообразный сильный топот, что земля содрогалась под ногами. Император обернулся. Строгим строем, в ногу, за ним следовала некогда его собственная армия во главе с братом, который ехал верхом на огромном вороном коне. Амур ускорил бег, но казалось, будто ноги в чём-то вязли, сильно замедляя движения. Часто оборачиваясь назад, он видел, как Тариман быстро приближался. Поравнявшись с беглецом, он наклонился, слегка свесив корпус тела с лошади, заглянул в глаза, злобно улыбнулся и резким движением руки, всадил обломанную у оперения стрелу Амуру в грудь. Сильная боль резанула, что из уст императора вырвался сдавленный крик. Боль прошла быстро, и император бежал, уже вдыхая полной грудью. В груди ничего не было, Тариман исчез внезапно, просто растворился в воздухе вместе с шагающим по пятам войском, будто никого и не было. Вскоре сзади снова послышался топот. Амур обернулся. С бешеной скоростью, верхом на лошади, приближался одинокий всадник. В одной руке он держал длинное копьё, остриём смотрящее в небо. Амуру казалось, что это никогда не кончится и убегать придётся бесконечно. Сильный толчок в спину повалил императора на землю. Быстро поднявшись, он огляделся. Рядом гарцевала лошадь, на которой сидел воин в дорогих доспехах и презрительно смотрел на грязного и еле державшегося на ногах Амура. Император смотрел в лицо всадника и ничего не понимал. Верхом на коне сидел он сам, ну или его двойник. Та же одежда, те же очертания лица, всё, то же самое как было, когда он ещё являлся правителем. Двойник выхватил из-за пояса плеть и резко замахнувшись, попытался ударить. В сознании Амура вдруг вспыхнуло отчаяние, он поймал кнут в момент, когда тот, рассекая воздух, почти достал до лица и, выдернув его из рук всадника, бросил на землю. Двойник усмехнулся, шустро крутанул копьё, и со всей силы воткнул его в землю, рядом с императором. Ударил в бока лошади, та резво сорвалась с места в галоп, вскоре скрывшись из виду.

Глава 15

   Рассвет только начинал зарождаться. Амур открыл глаза и резко сел, пытаясь быстро оценить обстановку. Маргас не спал, он сидел возле костра, в который периодически подбрасывал понемногу хвороста. Сибур лежал рядом на боку, глаза его были открыты и смотрели в огонь стеклянным взглядом.

   Быстро прокрутив в памяти, произошедшие накануне события, Амур подскочил на ноги и стал забрасывать костёр землёй.

– Сигнал подаёшь? – сверкнул он недобро на Маргаса, – вчера нас не добили, хочешь, чтобы сегодня это сделали?

– Так нет же никого, Амур, и не будет. Давно бы вышли на нас и без дыма. А коли нет никого с вечера, ушли значит. Сирхи не сумасшедшие уходить далеко от лагеря. Сибур плох, ему тепло нужно, – уставшим голосом ответил Маргас.

   Амур перестал засыпать костёр и, подойдя к генералу, присел рядом.

– Генерал!?

– Жив пока, – сухо ответил Сибур, продолжая смотреть в почти засыпанное кострище. Он часто сильно вздрагивал, будто от временами пробирающего холода

– Разжигай! – кивнул император здоровяку, на погасший огонь.

   Маргас вытащил тлеющие головешки из-под насыпанной сверху земли. Подбросил сухих веток, подул, и пламя начало снова разгораться.

– Резать надобно, Амур, не протяну долго, – еле слышно произнёс Сибур.

– Что резать? – переспросил Маргас.

– Руку. Отрезать и прижечь! – более громко и нервно ответил генерал.

– Э нет… – Амур стал аккуратно разматывать тряпки, в которые была замотана рука генерала. Вплоть до плеча всё было сильно опухшее. Рана была глубокая, и казалось, ещё чуть-чуть и рука сама отвалится. Амур слегка раздвинул края раны, что генерал застонал от боли.

– Терпи, воин! – приказным тоном произнёс император, внимательно рассматривая.

– Гной собирается, – подвёл неутешительный итог Амур и, достав из-за пазухи более чистый отрез ткани, стал обратно заматывать руку.

– Я же говорю – резать нужно, – снова заскулил Сибур.