Летописи Нэпэла

Ре снова приподнялся, прополз ещё два шага. Без сил упал головой на камни, заплакал от собственной беспомощности. Слёзы исчезали в глубоких морщинах, или шрамах, — в досье Отдела на этот счёт ничего не значилось. Вытекали из уголков глаз и пропадали. Потом патологоанатом найдёт соляной осадок на дне кожных складок, — почти каньонов. Нет! Даже не думать о морге! Он ещё проживёт свой век! Сейчас только одно — ползти! Ре оскалился и вытянув руку, уцепился за камень, выступающий из мостовой, подтянулся. Нащупал следующий — и ещё десять сантиметров проделано в направлении мёртвого куска плоти, который был минуты назад частью него. Рвота подкатывала волнами, но Ре знал, что если даст вылиться тому, что просится сейчас наружу, освободится место для той крови, что ещё продолжает поддерживать жизнь в изувеченном теле. Кровь хлынет из разорванных органов и по пищеводу, через рот на землю, и тогда тело окончательно обмелеет, и сердце остановится. Потому сжимал челюсти, хотя судороги пищевода были столь сильны, что от давления крови, скопившейся в глотке, выворачивало зубы.

Порыв ветра коснулся уродливого лица карлика, окропил воспалённую кожу холодными каплями, вырванными из туманного облака, накрывавшего город. А прямо в руку влетел крохотный мягкий комок, и карлик инстинктивно схватил подарок судьбы. Поднёс к глазам, развернул смятую бумагу и достав из нагрудного кармана зажигалку, — как же повезло, что положил не в карман брюк! — щёлкнул крышкой.

«Запомни одно: никогда не отчаивайся. В самые тяжёлые минуты прочти эти строки, написанные в редком состоянии просветления. Ты добьешься своего. Главное: не бойся и никогда не теряйся. Терять тебе уже нечего, а своими попытками ты сможешь чего-либо достигнуть. И ещё: цепляйся за любую возможность».

Всё было зря. Всё, с самого начала. Зря затягивал узлом сосуды, болтавшиеся внизу его верхней половины, зря прижигал брызжущую кровью плоть. Зря полз к куску своего тела. Почему его волю к жизни так подрубила эта записка? Такая ободряющая, и даже дающая новую надежду… Потому что внезапно Ре понял, что он своими попытками уже ничего не сможет ни достигнуть, ни исправить. Дико захохотав, карлик Ре выбрызнул всю застоявшуюся в глотке кровь, — она фонтаном ударила вверх. Текла из уголка рта, уже совсем медленно, когда карлик поднёс зажигалку к листку. Вот будет загадка паталогоанатомам — откуда в линиях рук пепел? Отправив лист в изменённом состоянии летать по воле ветра и дальше, Ре сложил руки на груди и замер в ожидании смерти.

Экситон быстрым шагом свернул в проулок, бросился к лежащему телу. Издалека оно показалось ему слишком маленьким, даже для карлика. Потом увидел, что это нижняя половина, в тени от стены дома валялась верхняя.

— О Ре! Ре… Тебе даже не понадобится делать аутопсию… Всё и так видно…

Разведчик опустился возле верхней половины агента.

Карлик едва заметно шевельнул губами, и Экситон наклонился над залитым кровью лицом, силясь услышать хоть что-нибудь. Догадался, что глотка и голосовые связки, — всё забито, намертво закупорено свернувшейся кровью. Резко отодвинулся и вцепился глазами в губы карлика, готовый читать по ним, угадывать и домысливать слова. После секундного ожидания вытащил из оружейного пояса н правой щиколотке, под штаниной, маленький нож. Вонзил его в горло карлика, провернул несколько раз, прочищая путь воздуху.

Из пробоины потекла тонкая струйка крови, спустя секунду грудь карлика приподнялась. Он сделал вдох, ещё, ещё. И внезапно открыл глаза.

— Я выследил его! — задвигал губами Ре. — Я видел его раньше, один раз. Чем он только не пытался переманить меня… В этот раз тоже. Я не согласился. Урод обтянут крепкой шкурой. Я сломал карандаши. Все мои карандаши… Картина… не закончена… — карлик закашлялся. Теперь из его горла вылетали не брызги крови — куски плоти.

— Ты узнал его имя? — произнёс Экситон.

— Узнал… имя… — выдохнул Ре засохшие красные корочки.

— Имя! Ре! Как его имя? — тормошил умирающего Экситон, не давая погрузиться в бездну, из которой уже не будет возврата.

— Карандаши! Дорисуй мою картину!.. — хрипел Ре.

— Ты сам её завершишь! — горячо говорил разведчик. — Я куплю тебе целую коробку! С титановым сердечником! Они будут острее прежних!

— Его зовут… — карлик просипел что-то.

Экситон наклонился к иссечённому глубокими полосами лицу, чтобы разобрать самое последнее слово.

— Я знаю, кто сможет дорисовать твою картину, Ре, — произнёс разведчик, поднимаясь с земли и брезгливо проводя ладонями по плащу сверху вниз. — Только он один, и никто другой. Император.

Глава 2