Летописцы Победы

«Хочешь ли ты и дальше бессмысленно жертвовать своей жизнью? Нет! Ты сыт по горло войной. Ты хочешь мира, ты хочешь снова увидеть свою семью и детей. Только живой ты можешь возродить нашу родину и свое собственное счастье. Каждый день, который ты выжидаешь, приближает тебя к смерти! Ты должен немедленно действовать, иначе будет поздно. Только переход на сторону движения «Свободная Германия» спасет твою жизнь. Если ты участвуешь в боях против русских войск или партизан, сдавайся в плен — это единственный путь к спасению. Борись вместе с нами за Германию, против Гитлера».

Рискуя жизнью, наши разведчики и немецкие товарищи проникали в гарнизоны фашистов и расклеивали листовки на стенах домов, на деревьях, телеграфных столбах, подбрасывали в дома, где жили немцы, в госпитали, в вагоны поездов. И листовки находили своих адресатов. Все больше и больше приходило в лес немецких солдат с листовками наших друзей.

Партизанская печать оказывала громадное воздействие на развертывание всенародной борьбы в тылу врага. Она несла великую правду и поэтому была действеннее фашистской пропаганды, что вынужденно признавали и сами оккупанты. В отчете одной группы тайной полевой полиции сообщалось: «Все больше приходится удивляться, как быстро и хорошо русское население узнает о событиях, происходящих на фронте… Сводки Советского информбюро, газеты переходят из рук в руки… Враждебно настроенные к немцам элементы торжествуют».

…Всякий раз, когда перелистываешь подшивки партизанских газет, испытываешь большое волнение. Хранятся у меня и листовки на немецком языке с загадочной для непосвященного человека надписью: «Уполномоченные Н.К. — «Группа-117». Эти пожелтевшие от времени страницы воскрешают в памяти суровые годы партизанской борьбы. Бумага разная: газетная, оберточная, тетрадная, белая, серая, голубая. Стерлись многие подписи под лаконичными заметками. Иногда с трудом можно прочесть: «Командир отряда Г. С.», «Подрывник В. П.», «Партизан Б.». Но никогда не забудутся героические подвиги людей, о которых повествуют эти скупые строки. За каждой заметкой — беспредельное мужество, отвага, стойкость народных мстителей.

Анатолий ЕГОРОВ. РОЖДЕНИЕ ФОТОСНИМКОВ

В то памятное воскресенье я был под Звенигородом с заданием редакции «Московского большевика» подготовить фотоочерк «Москвичи отдыхают».

Погода не очень располагала к выезду на лоно природы. Хмурилось, то и дело накрапывал дождь. Но звенигородские места на редкость красивы даже в пасмурную, «несъемочную» погоду.

Фотоочерк и без солнышка получался веселым, праздничным. Купание, костры, танцы под укрытый плащом патефон.

И так до того момента, как пробегавший мимо парень тревожно крикнул:

— Война, ребята! Минск бомбят!

На железнодорожной станции толкучка. Но не паника. Лица не испуганные, скорее суровые.

Дома та же озабоченность. На телефонный звонок «Московский большевик» не отвечает.

В редакции окружной газеты «Красный воин» трубку берет секретарь Илья Друз. До ухода в армию он работал в «Московском большевике». Пытаюсь узнать подробности, но Илья сегодня неузнаваемо краток: «Формируем редакцию фронтовой газеты. Могу включить тебя в приказ. Согласен? Завтра к восьми на склад на улицу Осипенко».

Отсюда начался мой путь на войну.

В помещении, прилегающем к складу, людно и шумно. Среди штатских костюмов мелькают новенькие, еще не обмятые гимнастерки. В человеческой круговерти маячит светлая шевелюра Бори Ярославцева. Наш фоторепортер. Много лет мы с ним работали в одной лаборатории. Попал сюда тем же путем, что и я. С ним ориентироваться легче: здесь отслужил срочную. Знает все входы и выходы. Действительно, очень быстро попадаем на склад. Кто-то сразу оформляет нам документы. На длинный прилавок валят груду военного обмундирования, и мы тут же в уголке меняем свой штатский вид на военный.

Осматриваем друг друга. Все как положено — от пилотки до кирзовых сапог, включая два зеленых «полевых» кубика на петлицах.

Носовой платок идет на протирку сильно замасленного «ТТ». Коробка патронов уходит в обоймы.

А обстановка в общем зале здорово изменилась. Теперь среди гимнастерок редко-редко мелькнет штатский костюм. Люди, еще недавно такие разные по внешности, стали удивительно похожи друг на друга.

Присматриваемся к человеку, доказывающему работнику склада, что у него не хватает какой-то детали в полевом снаряжении.

Борис подсказывает: «Дядя Степа!» Ну конечно! Только не сам дядя Степа, а Сергей Михалков. Рядом с ним среднего роста, плотный, с бритой головой, чуть сощуренными глазами за толстыми «близорукими» стеклами очков Борис Горбатов. Тоже наш будущий сотрудник.

Откуда-то появляется Илья Друз. Узнаем, что газета наша будет называться «Во славу Родины», что штат подобран дай бог всякому, но на выяснение подробностей времени нет. В 14.00 с Киевского вокзала уходит наш эшелон. Опаздывать ни-ни.

— А как с аппаратурой? Чем будем работать?

— Ну, это к майору Косых. Борис его знает.

И исчез.