Леттризм: Тексты разных лет

Нужно, чтобы зритель выходил из зала слепым, безухим, четвертованным в этой раздробленности слова и изображения; уничтоженным отдельно в каждой сфере. Разрыв между словами и кадрами образует то, что я называю ДИСКРЕПАНТНЫМ¹⁶ КИНО.

Я провозглашаю манифест дискрепантного кино! Я призываю кинематографистов рвать или разделывать плёнку, как им вздумается, я призываю к вырезанной плёнке.

Голос

Да ты осточертеешь зрителям!

Даниэль

Вряд ли. Хотя я зрителям уже осточертел! (Свист. Аплодисменты.) А вообще-то я знаю! Больше всех мой фильм возненавидят операторы, профессиональные киношники, для которых кино всегда было не творчеством, а промышленностью с профсоюзом для защиты существующей продукции. (Свист.) Но, опять же, кто сказал, что кино – это искусство съёмки? (Свист.)

Более спокойный голос

Но если изображение больше не важно, то получается уже не кино, а радио, чтение в кресле.

Даниэль

А почему бы и нет? Благодаря телевидению радио стало некой разновидностью кино. Почему бы кино в свою очередь не стать разновидностью радио?

Голос Иностранца

Вы правы, месье. Мы наблюдаем постоянное смещение видов искусства (поэзия и живопись стали музыкой), смещение, которое, по сути, означает обогащение одного вида искусства за счёт другого или же отказ от определённых художественных свойств в пользу других.

Комментатор

…Даниэлю всегда нравилось делать что-то другое: музыку в поэзии, живопись в романе, а теперь – роман в кино, роман, который бы какая-нибудь компаньонка читала зрителям вслух, а те сидели бы перед горящим камином экрана и смотрели бы, как разрозненные кадры, словно поленья, осыпаются, превращаясь из раскалённых углей в пепел.

Даниэль

Необходимо состарить публику и убаюкать её голосом, воодушевить её рассказом или же усыпить её.

Иностранец

Эй вы, кучка придурков, молодой человек, между прочим, прав!.. Если материя искусства прогнила, то всё, что бы мы ни создавали из этой материи, изначально будет гнилым. Все наши чувства, наша оригинальность – ничто в сравнении с игом заурядности выразительных и определяющих средств! Нужно преобразить материю, нужно разрушить её, если мы хотим высказать новые, оригинальные чувства.

Голос

Зачем защищать этого типа, который только и умеет, что ковыряться в трупах старых фильмов? Да-да, тебе говорю, собиратель обрезков, коллекционер всего, что упало да пропало! Выпадения волос, падения давления и Ниагарского водопада тебе не хватает, а? Киношный Фигаро?

Друг Даниэля

Но-но, стадо баранов, неужели непонятно: мой друг Даниэль – привет, Даниэль, это я, Пьер! – хочет сказать, что в кино уже созданы все шедевры и что нам лишь остаётся эти шедевры прожевать, переварить и отрыгнуть. Отрыжка прежних шедевров – единственная возможность оригинального самовыражения; только сплюнув старые шедевры, мы обретаем уникальную возможность создать в кино собственные шедевры. В живописи именно это и сделал Пикассо – виртуоз поглощения и сплёвывания старых, хорошо переваренных полотен!

Свист. Аплодисменты.

Даниэль

Поэтому изображение в кино должно перейти к инфернальной фазе, к фазе Зла!

Нередко меня пьянила и будоражила мысль о той высшей изощрённости, которой маркиз де Сад – как сам он с гордостью рассказывал – достиг, поедая фекальные массы своих любовниц, набрасываясь на их экскременты с большей страстью, чем на самих женщин. (Свист. «О-о-о! Садист!») До этой вершины мне, увы, ещё далеко.

Но я знаю, что кинематографу придётся пожирать экскременты собственных кадров, иначе он увязнет в академической помпезности под названием Голливуд, СССР или Италия.

Голос

Иностранный шпион!

Комментатор

…Даниэль думал о том, что французская культура чужда идиотам и что для всех идиотов мира он так и останется метеком, иностранцем, ему как будто слышалось: «Идиоты всех стран, соединяйтесь, порвите цепи и убейте этого иностранного шпиона, ведь, в сущности, у него нет Родины»…

Даниэль