Летучие бурлаки (сборник)

Мода касается даже такого консервативного института, как церковь. Когда нынешние борцы с переизбытком церковного благолепия говорят про роскошь одеяний патриархов — разве они не догадываются, что все эти, казалось бы, излишества в данном случае есть обязательная и неизбежная составляющая ритуала? Церковь, чтобы влиять, должна восхищать — иначе зачем весь мир возводит такие храмы?

Священник, равно как и генерал, флотоводец, астронавт должен выглядеть величественно. Он ведёт нас к иным мирам, мы вверяем ему свои душу и тело.

Порой моду воспринимают как стихию — и что-то в этом есть, опять же, схожее с женщиной. Не хочу ботинки-лодочки, хочу милитаризма, берцев, кожаных ремней. Разонравились мини, хочу макси. Долой косу до пояса, бреюсь наголо.

В моде действительно присутствует что-то от живой природы. Налетел ветер, поднялись волны, смыло побережье. Выигрывают те, кто угадал её приход за полшага: будь то одежда, автомобилестроение, кулинария, музыка или литература. Заступил черту — и ты последний. Вышел на старт за день до соревнований — над тобой только посмеялись. Потом узкий специалист снисходительно похвалит: этот парень предвосхитил время.

Но главный кэш берёт всегда тот, кто плевать хотел на время — а делал своё дело, и время отдалось ему.

В прошлом веке пальму первенства держали музыканты и артисты, чуть реже — писатели. Гламур Элвиса Пресли, мотоциклистская куртка Алена Делона, взметнувшееся платье Монро, бондиана Шона Коннери, хаер и очки Джона Леннона, дреды Боба Марли, трансформировавшиеся в задорный прикид Джека Воробья, аскетизм Брюса Ли и плащ Брэндона Ли, кожаные куртки “Depeshe Mode” — по этим признакам опознавали и опознают своих на любом континенте.

Свой непобедимый стиль дал Маяковский — самый модный, наряду с Гагариным, советский тип.

Старина Хемингуэй надел свитер грубой вязки — и сберёг от простуды огромное количество научно-технической интеллигенции и гуманитариев нашей страны: они последовали его примеру. Потом в этом свитере появился Олег Янковский в «Обыкновенном чуде», и свитер стал ещё ближе и роднее.

Каддафи был похож на Майкла Джексона: и не поймёшь, кто кого обворовал.

Брюс Уиллис побрил наголо армию мужчин, живущих по разные стороны всех океанов.

А Че Гевара просто красиво прожил красивую жизнь, не забыв описать её в дневниках: теперь он смотрит на мир с миллионов маек и воспроизводится чаще, чем любая поп-звезда. Посудите сами: кто выиграет в этом соревновании — он или Мадонна с Леди Гагой? Не дам и цента за двух див.

Роберт Смит из группы “Cure” переодел и накрасил Цоя, Кинчева, Борзыкина и «Агату Кристи». Следом в девяностые миллионы подростков в России переоделись в чёрное, немаркое, отрастили чёлки, подвели сумасшедшие глаза. Потом на этой основе выросло поколение эмо.

Не так давно пришли негры из Гарлема, натянули на голову капюшоны, на бычьих шеях — золотые цепи и серебряные кресты, — они сделали всему миру рэп. Мир поначалу отшатнулся, потом привык.

Причём причины всего случившегося сплошь и рядом были банальны и даже приземлённы. Хемингуэй занимался рыбалкой и охотой — ему в свитере казалось удобней. Брюс Уиллис начал лысеть и устал расчёсывать последнюю прядь так, чтоб она спрятала голый череп. Майкл Джексон всего боялся и хотел выглядеть воинственно. Роберт Смит был ни разу не гей, как и все его русские рок-наследники, зато обладал заурядной и стёртой внешностью, поэтому раскрасил себя и стал похож на привлекательного демона. Негры же так долго бедствовали и голодали, что золото для них стало подтверждением статуса — а капюшоны и прежде, и теперь помогают им смотаться с места преступления так, чтоб их не засекли камеры слежения и не опознали полицейские.

Все перечисленные подчинили моду себе, навязав себя миру. «Женщина, рядом!», — скомандовали они. И мода подчинилась.

Сегодня взломаны все иерархии: аристократия стремится одеваться неброско, барышни изображают крестьянок, крестьянки рядятся в барышень, пацифисты наряжаются как военные, президенты похожи на актёров, актёры — на астронавтов, бояре — на холопов, опричнина — на экологов, правоохранители — на бандитов; всё смешалось.

Но мода, как и прежде, ждёт того, кто придёт и по праву харизмы, таланта, силы, удачи научит её послушанию.

Быть может, он будет являть собой нечто среднее между мужчиной, женщиной и конфетной обёрткой, и пахнуть будет как вафля.

Но, быть может, он будет пахнуть зверем, есть мясо с ножа, а из особых примет у него останется только шрам через половину лица. Что до его одежды — она окажется черна, красна, огнеупорна, непромокаема.

Никто не знает, как будет. Но я предпочёл бы второй вариант.

Шарик улетел Про звёзды

Человек может поверить во всё что угодно.

Главное, чтобы знание не унижало, а возвеличивало его в собственных глазах.

Человеку можно сказать, что он свободен, а вокруг — рабы, и он поверит.

Так, к примеру, появилась целая западная цивилизация.