Или вот так: Палтус, одинокая ящерица…
Банан зажмурил глаза, а когда открыл их вновь и опять посмотрел вниз, уже не отвел взгляда при виде двух голых тел, занимающихся любовью все на том же большом черно-сером камне, будто знал, что эта картина должна навсегда остаться в его памяти: поздней осенью, когда деревья на сопках лишатся листвы, он придет домой из школы и увидит катающуюся по паркету сестру, растерянную мать и напуганного отца, совершенно не знающих, как объяснить дочери, что ей делать и как жить дальше после того, как одинокая ящерица исчезла и следов ее никто не может найти, как никто не может найти следы «Летучего голландца», о котором впервые рассказал Максиму Палтус поздним августовским вечером на берегу затерянной бухты под угрюмое ворчание мощной приливной волны.
Я — морж[1]
Лэм-кебаб со сладким рисом. Хотя обычно бывает с соленым. У турков — с соленым, у арабов — со сладким. Грузный пожадничал. Поэтому не шведский стол, а меню. И еще — в ресторане не выпить, ему опять надо в бар.
Not for Muslims…
Темнолицый павиан, налей пойла на два пальца… Как это будет по-английски? Гребаная жара и гребаные сквозняки от кондиционеров.
А пойло здесь наливают в стаканчик из-под колы…
Чтобы не было видно…
Смешные…
Запустили в аквариум и смотрят…
Странную музыку слушают в этом баре…
Я — это он, как ты — это он, как ты — это я, и все мы — единое целое…
Выключи!
Как это будет по-английски?
Вспомнил: turn off! Ты слышишь?
Turn off!
Выключил одно, включил другое, интересно, а сам он — тоже мусульманин?
Еще not for Muslims, please… Как называется эта фигня? Вспомнил — ламбада… Одно старье крутят…
Этот, с усами, тоже свалил…
В последнее время можно слушать один рэп…
Точнее, любой рэп, черный рэп, но поэтому всегда — один рэп, остальное — отстой…
Пора выключать себя…
Еще один, последний…
Усатый давно свалил, гад…
Он на разведку пошел…
Сдачи не надо…
Забыл, как это по-английски…
Грузный — жлоб, более хренового отеля не мог найти…
Один, только павианы…
Хотя для них это я — павиан, но белый!
Белый павиан…
Дверь в номер… Ключ от двери… Ключ повернуть… Дверь закрыть…
И — спать…
Пора выключаться!
Они не дают спать. Звуки кондиционера и гонимый им холод. Ревет, как водопад. Горный. С ледяной водой. Его тоже надо отключить, вначале — его, потом — себя…
Только они все равно мешают, даже когда спишь.
Они бегут, как свиньи от пистолета, мельтешат по номеру, зачем-то пытаются взлететь.
Сегодня вторник…
Был вторник…
Завтра — среда…
Мальчишка-шалунишка, позволивший себе отвесить челюсть перед тем, как стать чуваком…
Чувак-яйцо, человек-яйцо, они — люди-яйца…
Опять забегали, как свиньи от пистолета, замельтешили по номеру, зачем-то пытаются взлететь!
Надо проснуться, встать, вызвать полицию…
Маленькие полисмены в ряд, арабские лица с густыми моржовыми усами…
Он тоже — морж, гу гу г'джуб, гу гу г'джуб, гу гу г'джуб…
Это ломятся в дверь номера: один удар — гу, еще один — гу, третий — г'джуб…
Я — морж!
Дверь уже сносят с петель, глаза не открываются, будто запечатаны гоголь-моголем, какая сволочь пытается попасть внутрь: крабоящик, элементарный пингвин, задыхающийся курильщик?
Шаловливая девчонка, позволившая себе снять штанишки?
— Кто там?
— Эй?
— Ты?