Летучий корабль

— Можно автограф, мистер Поттер? Что, не хотите? Тогда, может быть, мистер Уизли? Что, тоже нет?

Лица, плотно прижатые к решеткам, изможденные, с глубоко запавшими глазами, спутанные длинные волосы, отросшие бороды. Я тоже превращусь через пару месяцев в такое же чудовище, гнусно что-то вопящее в сторону тех, кого будут вести мимо меня по коридору? Только не это. Лучше я разобью себе голову о каменную стену. Рон поворачивается ко мне, он молчит, но в его глазах ужас. Нет, нельзя отвечать, надо держаться, мы же знали, в конце-концов, рядом с кем нам предстоит здесь оказаться.

Пока нас ведут к камерам, я замечаю, что обитатели некоторых «жилищ» вовсе не подходят к решеткам, чтобы взглянуть на нас, хотя, мне кажется, я различаю, что внутри кто-то есть.

Наконец, вопли остаются позади, и вот уже Рона вталкивают в одну из клетушек, я даже не успеваю пожать ему руку на прощанье, меня ведут дальше, еще ступени, да, самый верх, как и положено герою.

— Ну, Поттер, что скажешь? — спрашивает меня грузный человек, сопровождающий меня. Подъем утомил его, я слышу, как он хрипло дышит у меня за спиной. — Самая верхотура, прекрасный вид. Для Вас только лучшие места!

— Да, спасибо, — отвечаю я и вхожу в распахнутую им передо мной дверь, нет, это просто решетка, не закрывающая обзора, — панорама просто великолепна!

— И сосед у тебя что надо! Его сюда упрятали за особо буйное поведение. Так что скучать не будешь, гарантирую!

Решетка с отвратительным скрежетом закрывается за мной, и я немного удивлен тому, что это одиночка. Видимо, соседом надзиратель назвал того, кто сидит в камере рядом с моей — расстояние между ними не более метра. Я делаю несколько шагов вперед — сбоку имеется узкая кровать, напротив нее убогий стол, а далее, в небольшой нише, то, что заменяет местным обитателям ванную комнату. Путь от входной решетки до ниши укладывается в шесть шагов. И четыре поперек. Апартаменты, ничего не скажешь. Но этим меня трудно напугать, видали мы и хуже! Как тут не возблагодарить небо за то, что послало мне моих нелюбящих тетю с дядей, которые не постеснялись засунуть меня, тогда совсем кроху, в чулан под лестницей? Я до первого курса в Хогвартсе вообще не подозревал, что я имею право жить как-то по-другому. И я — кто бы мог подумать — еще не раз помяну их добрым словом в течение последующих месяцев, потому что если бы не их агрессивная нелюбовь, неприятие меня, даже жестокость, я бы просто не выжил. Вот странно, за что только ни приходится благодарить людей в этой жизни! Порой вот даже за такое…

Я присаживаюсь на край койки и достаю из кармана свое сокровище — четыре пачки маггловских сигарет и зажигалку, с наслаждением затягиваюсь. В моей голове нет мыслей. Я страшно устал. Я видел за эти пару дней столько предательства, сколько не довелось за всю жизнь. Что я, собственно, плохого знал в свои двадцать один? Ну, допустим, мои родственники не в счет. Не прикажешь же людям любить и быть добрыми против их воли, так уж все у нас вышло. Ну а потом — звездный путь героя! Да, там случалось всякое, но всерьез я же никогда не сомневался в том, что меня принимают, любят, со мной хотят дружить, меня опекают. «Гарри, что, опять болит шрам?» — и полные заботы и тревоги глаза Гермионы, всматривающиеся в мое лицо. «Тебе что, опять Волдеморт приснился? Ты так кричал во сне», — Рон тормошит меня, сонного, и я вижу по его взгляду, как он беспокоится за меня. Да, от меня многого ждут, но меня и опекают, закрывают глаза на шалости, значительные и не очень, фигура самого всемогущего Дамблдора служит надежной преградой между мной и остальным миром, в котором, как я теперь знаю, действуют несколько иные законы.

Приключения, прямо подвиги Геракла, что ни год, то новое свершение! И потом — победа над Волдемортом, школа авроров, женитьба, такое многообещающее начало карьеры… ты постепенно привыкаешь быть центром мира, хотя прекрасно умеешь и скромно отойти в сторону — ты не любишь почестей и громких слов, но все же знаешь, что они твои по праву. Получается, это первая остановка в моей жизни…

— Эй, — я слышу голос из соседней камеры, когда докуриваю первую сигарету и незамедлительно приступаю ко второй, — ты только что с воли. Сигареткой не угостишь?

Конечно, кем бы ни был человек, окликнувший меня сейчас — Упивающимся, убийцей, хоть самим Волдемортом — я дам ему то, о чем он просит. Я не знаю, сколько времени он здесь провел, а для того, кто пристрастился к этой маггловской дряни, отсутствие сигарет — настоящая катастрофа. Я просовываю руку сквозь прутья решетки и протягиваю ему целую пачку, мои пальцы касаются чужих — огрубевших, цепких и неожиданно теплых. И тут же запоздало пугаюсь — ведь надзиратель сказал, что мой сосед буйный, вдруг он сейчас схватит меня за руку и не отпустит? Глупость, конечно, он просто берет сигареты.

— Не жадный, значит? — спрашивает он, оценив мою щедрость.

— Не особо, — миролюбиво отвечаю я. — У Вас зажигалка есть? А то я могу дать.

— Этого добра хватает.