Летучий корабль

Появление Бэрри в нашем доме… я даже не знаю, как это описать. С одной стороны, что может измениться оттого, что по дому катается маленький коричневый шарик, лезет под ноги в самых неожиданных местах, скулит, когда мы ложимся спать, потому что высокая кровать, стоящая в спальне, кажется ей едва ли не небоскребом? Пират, разумеется, заявляет, что собака спать с нами не будет, в крайнем случае, он готов предоставить ей место в кресле (где для нее тоже слишком высоко), но сам, минуты две послушав ее настойчивый скулеж, перегибается через меня и подхватывает с пола упорно добивающуюся своего Бэрри. Так она оказывается в вожделенном собачьем раю — в ногах хозяйской постели. Мы боимся на нее наступить — она слишком мала, мы постоянно таскаем ее на руках, и лорд-пират тоже — она же не может пока сама спуститься по лестнице. У него тоже никогда не было собаки. А я совершенно не понимаю, как могу бросить ее одну, уйдя на весь день в университет. Ведь Северуса часто не бывает дома, или он занят — она же будет скучать! И я, едва переступив порог вечером, бросаюсь искать ее повсюду, а, обнаружив в каком-нибудь укромном уголке, с упоением грызущую что-то из мебели, ну, или из обуви, принимаюсь возиться с ней, толком даже не раздеваясь, опускаюсь на четвереньки, пытаюсь отнять уже изрядно пострадавший пиратский ботинок, рычу, копируя те угрожающие звуки, которые пробует издавать она, но которые пока что больше напоминают бульканье…

— Знаешь, Гарри, — задумчиво говорит Северус, в очередной раз наблюдая подобную картину, — когда я это вижу, то чувствую себя педофилом…

Но он ни слова не говорит про свои изгрызенные ботинки, а Бэрри почему-то предпочитает похищать именно его вещи. А когда я замечаю, как он философски провожает грустным взглядом вторую пару погрызенных ботинок и ни на что более не годное дорогое коллекционное перо, подаренное ему в его бытность министром по внешним связям, и предлагаю наложить на его личное имущество какие-нибудь отталкивающие чары, он смотрит на меня, как на детоубийцу. Потому что Бэрри может испугаться.

А еще в те длинные промозглые ночи в самом конце ноября и в начале декабря, начинающиеся, как мне кажется, чуть ли не сразу после полудня, мне снятся странные сказочные сны, в которые я погружаюсь, словно в теплое молоко. Их приносят туманы, дожди и снег с окрестных холмов. О спящих подо льдом русалках, о маленьких злобных существах, живущих в глубине гор, изредка приходящих в деревни, чтобы тайно погреться возле очага. О духах, оберегающих дома, гнездящихся под скрипучими деревянными половицами, огненных существах, танцующих в каминном пламени, о морском царе и его чертогах.

- Сев, тебе никогда не снились сказки? — как-то спрашиваю я пирата.

Это воскресенье, мне никуда не нужно торопиться, так что мы завтракаем у камина в гостиной, я сижу на ковре, прислонившись затылком к его коленям, смотрю в огонь и почему-то вспоминаю неясные образы, что пытаются пробиться ко мне во сне из-за плотной завесы.

- Сказки? Не помню. Разве что в детстве.

Его пальцы запутываются в моих волосах, спускаются ниже, проникают под воротник рубашки.

— Какие сказки тебе снятся?

И я рассказываю, а он неожиданно задумывается, долго молчит, может быть, тоже засмотревшись на каминное пламя, так что я даже переспрашиваю.

- Сев?

- То, о чем ты говоришь… Мне кажется, это очень похоже не просто на сказки, а именно на то, во что когда-то верили в этих местах. Помнишь, ты рассказывал о том, как встретил моего деда? И тебе показалось, что ты видишь злого колдуна? Дело в том, что, когда вас учили в школе, да и нас тоже… преподавали что угодно, но никогда даже не упоминали ни о духах, живущих в горах, лесах, или в воде, ни о том, что называют суевериями. Меня потом всегда удивляло, как можно учить магов, не рассказывая им о так называемой «народной магии». В мире столько всего, о чем ты не имеешь ни малейшего представления. Да и я тоже, честно говоря.

- То есть мне снятся местные колдуны и ведьмы, скрывшиеся в лесах? — почему-то сейчас, в отсветах каминного пламени, это не кажется мне таким уж невероятным. — Но ведь в Англии мне не являлись пикси или келпи.

- В Англии твоя магия шла совершенно определенными путями, в которые ее, кстати, и направляли в школе. Сейчас вот произошел сбой, и все пошло иначе.

- То есть если…когда магия вернется, все может оказаться другим?

- Почему нет? Так что смотри свои сказочные сны и дальше.

А еще через несколько дней я заболеваю.

В то утро я чувствую себя как-то скованно, вроде бы и ничто не мешает мне двигаться, но даже перемена положения тела под одеялом кажется мне болезненной. Я несколько раз шмыгаю носом, сглатываю — нет, вроде все в порядке. Мало спал? Но в последнее время у меня вообще такое чувство, будто я впадаю в спячку. Наверное, это все декабрь.

За завтраком пират смотрит на меня слишком пристально, хмурится, а потом вдруг предлагает:

- Гарри, ты бы не ходил сегодня в университет.