Летун. Фламенко в небесах

Ни я, ни прежний Денис Русанов испанского языка не знали. Допускаю, что Дениса в Орловском кадетском корпусе учили французскому — всё-таки и тот и другой относятся к романской языковой группе, но от реципиента мне достались только мышечная память и условные рефлексы. То есть на американской версии английского я разговариваю лучше, чем в своём прежнем теле, хотя и с акцентом, а «руки помнят», как разбирать-собирать раритетный Смит-Вессон, который «прежний я» видел только по телевизору или на мониторе компьютера. А вот французская речь остаётся недоступной, как и образы людей, с которыми Денис встречался до «слияния» с моим разумом. Возможно, со временем ситуация изменится, но пока дело обстоит именно так. В бытность в Африке я нахватался «по верхам» португальской «мовы», но всё на уровне «моя-твоя не понимай, твоя стоять, моя стреляй». Там, в нашем «авиагородке» мы жили компактно и общались, естественно, по-русски. А для общения с местным населением — как штатским, так и опогоненным, — у нас имелись какие-никакие, а переводчики. Поэтому я и решил освоить хотя бы азы испанского: понятно, что долгая жизнь среди донов и доний, или, в нынешние времена, компаньерос и компаньерит, должна в этом помочь, но всё-таки неудобно появляться в Испании совсем уж чуркой дубовой. Вот и рыскал я накануне отправления «Нормандии» в поисках хоть какого-то англо-испанского разговорника (об русско-испанском в США можно и не мечтать). Но единственная книга, которую удалось обнаружить — адаптированная для школьников компиляция рассказов о Дон Кихоте, где от романа Сервантеса остался только сюжет. В тонкой книжке с картинками текст напечатан в два столбика: в левом — по-английски, в правом, соответственно, на испанском. В отличие от «академического» советского двухтомника с уймой поясняющих сносок, имеющегося в моей домашней библиотеке в будущем, новое приобретение я планировал освоить за те четверо суток, за которые океанский лайнер должен был пересечь Атлантику.

Поскольку читать в одной каюте с бухим в зюзю янкерсом некомфортно, я обосновался с книгой в шезлонге на палубе второго класса, не обращая на свежие порывы ветра, и погрузился в освоение двуязычных приключений ламанчского идальго.

И вот когда Санчо Пансу, наконец, сделали «губернатором острова», слух резануло звонкое:

— Допоможіть!

И тут же:

— Help!

Внимание переключилось мгновенно — пилот с замедленной реакцией не пилот, а потенциальная жертва авиапроисшествия. По-над палубным настилом в мою сторону летело что-то жёлтое, одновременно и круглое, и лохматое. Мгновение — и я распознал дамскую шляпку с полями и лентами.

Рывок! — И я вываливаюсь из кресла-шезлонга, по-вратарски вскидывая руки в стремлении поймать вместо мяча головной убор. Удивительно, но мне это удалось: буквально в последнюю секунду я прихлопнул ладонью проносимую ветром мимо шляпку прямо к палубе.

Как дурак, я полулежал, опираясь правым предплечьем о ребристый металл, а левой рукой придерживая дамский аксессуар, и с глупой улыбкой смотрел на подбегающую стройную брюнетку с выбивающимися из причёски прядками волос и спешащего за ней хромающего усача абсолютно славянской внешности, опирающегося на толстую металлическую трость…

— Мисс, это, кажется, ваша вещь?..

[1] Всего в реальной истории Ф. А. Лорд участвовал в пяти войнах: Первой мировой, Гражданской войне в России, Гражданской войне в Мексике, Гражданской войне в Испании и Второй мировой войне. А убит был в мирном 1967 году при уличном ограблении. Такая вот ирония судьбы…

[2] При вторичном награждении вместо нового ордена вручалась наградная планка с изображением орла, которая крепилась на орденской ленте в бело-фиолетовую полоску. Кроме того, за участие в оккупации Русского Севера белогвардейцы наградили его орденом св. Станислава, который Ф. А. Лорд не носил.

[3] И «garson» и «boy» по-русски — «мальчик»

Глава 4

IV

Французская республика, Гавр, 11 декабря 1936 г.

…Мэри. Мари. Марийка…

Красавица, как большинство девушек из перекрёстных браков славян с западноевропейцами. Да и умницей себя показала во время морского перехода.

Вот только одна беда: пятнадцать лет дивчине стукнуло, хотя и выглядит постарше. А значит, товарищ майор Бехтеев, он же кадет Русанов, отставить гормоны! Ничего пока тебе не светит. Вот годика через три… Тогда нынешнему моему организму стукнет тридцать один — это я только выгляжу на двадцать пять лет, а так уже двадцать восемь. По нынешним понятиям — вполне «женибельный» возраст для мужчины. Это будет сороковой год. Как раз немцы оккупируют половину Франции, а вторая половина превратится в гитлеровскую дрессированную сучку. Впрочем, спустя некоторое время, боши оккупируют и остальное. М-да… До того сорокового ещё умудриться дожить надо, что для военного лётчика дело далеко не гарантированное. А всё ж таки девушка хороша!