Лев

Но коридор не был совсем пуст, к ним приближалась девушка с рюкзаком на одном плече, в высоких кожаных ботинках тяжёлого кроя, свободных чёрных брюках, вишнёвом джемпере и белой рубашке с торчащим воротником. Её недлинные светлые волосы открывали лицо, когда она обращалась взглядом к очередной двери, а потом опять прикрывали часть лица. Лев засмотрелся на неё, ловя каждое волнение волос и пытаясь рассмотреть что находится за ними. Он рассматривал её не один.

– Это кто? – обратился к нему Штольский, – училка что ли?

– Да… Нет… Не знаю, – отозвался оторопело Лев и махнул головой, пытаясь освободится от наваждения. Потом посмотрел на одноклассника более осмысленно, как бы с осуждением, проговаривая:

– Ты что, совсем? Какая училка?! Из десятого, наверное, новенькая, мне парни говорили: к ним какая-то пришла.

– Ща узнаем, – подмигнул Штольский и обратился к математичке:

– Марина Михална, а это новая учительница, да?

– Где, где? – она раздвинула руками девятиклассников, ревниво вглядываясь в незнакомку, идущую по коридору. – Не-е-ет, я бы знала, у нас таких учителей нет! – закончила она, приготавливая в руке ключ и подходя к двери класса. Она громко объявила:

– Все заходим, хватит прохлаждаться! – и открыла дверь кабинета.

Балямов, первым заглянувший в класс, брезгливо поднял верхнюю губу, бессистемно опушённую блондинистой порослью, и протянул:

– О-о-опя-ать! – и театрально закатил глаза.

Другие гнусаво подхватили завывания:

– Опя-а-ать холодно!

В классе, несмотря на ветреную осень, было открыто три больших окна.

– Да, опять! – Марина Михайловна качнула серьгами, вздёрнув подбородок, и добавила, удаляясь к своему столу. – Поберегите мои нервы! Хватит возражать! Свежий воздух полезен для неокрепших умов, а на математике вдвойне!

Лев Абагян, сделав вид, что замешкался у стены со своим рюкзаком, задержался дольше остальных в коридоре. Незнакомая девушка как раз поравнялась с ним, он впился взглядом в её лицо. Из класса высунулся Штольский:

– Лёв, идёшь? Минерва самостоятельной грозит…

Лев, всё ещё глядя на девушку, засунул одной рукой голову одноклассника за дверной проём, а второй закрыл за ним дверь, после чего припёр её своей спиной. Тут дверь за ним задрожала, он слегка затрясся и сдвинулся с места, проскользив по полу на подошвах кед. Из приоткрывшейся двери снова высунулась голова Штольского:

– Ну, идёшь? Я без тебя не напишу, – зашипел он.

Всё ещё не глядя на него, Лев сказал подчёркнуто мягким баритоном:

– Иди, Гена, я попозже подойду, – и попытался притворить дверь спиной. Но дверь не поддалась, тогда он сунул торчащей голове свой рюкзак, на секунду отвернувшись от девушки, которая уже с интересом наблюдала за их общением, и для верности пропихнул рюкзак поглубже за дверь. Рюкзак уплыл внутрь, и дверь, наконец, закрылась. Из глубины класса послышался звонкий голос математички:

– Открываем тетради!

Они стояли друг напротив друга. Он, восторженно приоткрыв рот и подняв брови, просто и беззастенчиво пялился на неё. Она в метре от него, держась одной рукой за лямку рюкзака на плече, другой рукой откинула волосы, пронзив их тонкими пальцами. Лев, наконец, увидел её лицо полностью. Но она, не выдержав его пристальных взглядов, еле сдерживая улыбку, отвернулась в ту сторону коридора, где было окно. За поднятым воротником на изящной шее показалась замысловатая татуировка. Он оторопело уставился туда, пытаясь разгадать изгибы тонких линий. Она слегка прищурилась, резко повернулась к нему и нарушила молчание:

– Ты в океанариуме был?

– Что? А… нет, не был. Пойдём?

Она не выдержала и рассмеялась:

– Просто ты смотришь на меня, как на рыбку за стеклом.

Он смутился и опустил глаза:

– Я-а… – он поводил носком кеда, разглаживая пол.

– Ты покажешь мне директорский кабинет? – спросила она сквозь улыбку.

– Я? – в его голосе прозвучала надежда, он поднял на неё глаза, почти прыжком отлепился от двери и радостно сказал:

– Конечно! – он показал рукой в нужную сторону и, делая шаг, сказал: – Туда!

Они двинулись по коридору.

Некоторое время они шли молча. Лев несколько раз открывал рот, взглядывал на спутницу, на лицо, которое открывалось по воле отпрыгивающих от него волос, и замолкал, не начав разговора. Он успел рассмотреть край татуировки, выступавший на шею, но берущий начало явно где-то ниже, он боялся представить где именно. На лестнице, когда она, потряхивая волосами, откидывала голову назад, он рассмотрел два небольших колечка, продетых в одну мочку уха. Он рассматривал её профиль, небольшой нос, губы. Наконец, он решился спросить:

– Ты новенькая? В десятый пришла, да? Откуда?

Она посмотрела на него, улыбнувшись:

– Ты интересный такой, конечно…

Он обрадованно посмотрел на неё.

– Не слишком много вопросов? – произнесла она и добавила: – Я – новенькая, это точно, – она покачала головой, улыбаясь. Всё это явно её забавляло.