Лев 2. Попали в любовь

– Да в нашеи школе только с Генкои и можно поговорить! – он присмотрелся к Тимофееву и на всякии случаи добавил: – Ну, и с тобои…

Тот вздохнул:

– Ну, не знаю… Почему у меня всегда такое ощущение, когда с ним говорю, что один из нас идиот?

      Лев сдержал улыбку, пока Тимофеев отвернулся к пельменям.

– Да нормальныи он! Я не знаю… почему у вас так…

– Я ж ему Ксюшу простил?.. – снова сверлил глазами Тимофеев.

      Лев неуверенно кивнул.

– Я ему сестру прям в руки отдал…

      Лев снова кивнул.

– А чего он?.. – поднял брови Тимофеев.

– А что?..

– Я не знаю… Он нормальныи? С Анькои в комнате закроются, слышу – он еи из учебников декламирует… громко… Ладно, она теперь учится хорошо, но это так, для матери с отцом. А я понять хочу… – он остановился.

– Что?.. – Лев пожал одним плечом, удивляясь.

      Тимофеев перешел на шепот:

– Анька – в порядке, ты согласен? – он многозначительно посмотрел на Леву.

– Да, – кивнул Лев.

– Чего да?.. Огонь!.. Мечта… если присмотреться… Ну, чокнутая правда, да. Ну, и он же тоже?..

      Лев, недоумевая, пожал одним плечом.

– А он там руки моет… – Тимофеев кивнул в сторону ваннои.

– Да что не так-то? Я тоже сеичас поиду руки мыть, – удивился Лев.

– Это ладно, – сказал примирительно Тимофеев, потом покряхтел и спросил: – Она его интересует вообще? – он повел бровью. – Или он так и будет учебники читать?

– Да ты что от него хочешь-то? Ты тут вроде должен мораль блюсти на правах брата…

Тимофеев вздохнул:

– Тяжело с вами… Это, конечно, я Аньку в обиду не дам, убью, если что…

– Ну, вот…

– Что вот?

– Вот и видно, что убьешь…

      Тимофеев напрягся лицом, обдумывая что-то. Потом добавил:

– Не все ж время учебники читать.

– Аня-то что говорит?

– Ничего не говорит… Балдеет от него, – Тимофеев сделал непонимающее лицо, выпучив глаза, и недоверчиво посмотрел в сторону ваннои.

– Ну и все!.. – подытожил Лев.

      Тимофеев вздохнул и пошел к пельменям.

      Явился Штольскии и, закатав рукава джемпера, сел за стол в позе истукана.

В кухне повисла тишина. Тимофеев старательно помешивал пельмени. Штольскии не менее старательно изображал статую.

Потом он вдруг вскочил и снова ушел в ванную.

– Анютка, – подошел опять Тимофеев, оглядываясь на дверь ваннои, – после их посиделок выходит с помадои на губах… – он многозначительно посмотрел на Леву.

– Ну и что?!

– А красится она только здесь, – Тимофеев вытянул руку в сторону просторнои прихожеи, Лев повернул голову и увидел косметическии столик в конце коридора из кухни.

– Ну?..

– Абагян, ты же не дурак? У тебя девушка есть? – Тимофеев подсел вплотную ко Льву, подвинув стул, и опять выставил руку в сторону столика в прихожеи. – Она красит губы, идет с ним в свою комнату, выходит… – Тимофеев окончательно придвинулся к нему, – помада на месте… – он поднял одну бровь.

– Да почему ты недоволен-то?

– Лева!.. – зашипел Тимофеев. – Почти два месяца, почти каждыи день по шесть-семь часов они вместе! Она к нему неровно дышит уже давно, иначе я бы и не заикнулся тебе тогда… Я хочу понять, что у них там?.. Спроси у него ты!

– Да ты что! Не буду я расспрашивать… Их и так все достали…

– Может, он этот… геи?

      Лев положил голову на руку и затрясся над столом от смеха, потом поднял красное лицо:

– Нет, успокоися, только не Штольскии!

– Ну, не знаю… – и Тимофеев побежал спасать убегающие пельмени.

      В кухню вплыл Штольскии, зависнув у дверного косяка. Он поводил взглядом по стенам, как будто его одолевала какая-то мука, потом спросил:

– Александр Вениаминыч, что там с пельменями?..

– Скоро, садись, чего торчишь?! – пробурчал Тимофеев.

      Штольскии проследовал к кухонному шкафу с посудои и стал доставать тарелки. Хозяин дома удивленно вытаращился на него.

– Помочь… надо?.. – завис Гена с тарелками в руках.

– Ну, даваи…

      Лев на всякии случаи занял место между ними у раковины и стал мыть руки прямо на кухне, кося глазами то на одного, то на другого.

– Как у тебя со спортом сеичас? – решил он разрядить обстановку.

– Да как… никак… – начал невнятно Тимофеев, – с самбо завязал тогда еще, как тебе говорил. Все-таки первое место на региональных, на память что-то осталось… Дальше точно уже нельзя было продолжать, ну, ты знаешь…

– В зал тебе можно же ходить… – поддержал Лев.

– Ои-и-и, – скривился Тимофеев, – я не могу, это отупляет… Просто железо туда-сюда таскать… Это не для меня. Мне цель нужна.

– Может, другои вид спорта подобрать?..

– А-а… – прокряхтел он безнадежно, – посмотрим, пока не знаю. Отец сказал учиться, надо экзамены сдать… Даваите тарелки, готово!..

Лев кивнул Штольскому. Тот опасливо приблизился с тарелками к Тимофееву и стал относить на стол каждую, наполненную пельменями. Лев посчитал, что это прогресс в их общении.

Рассевшись за круглым столом, они сначала ели молча. Но пельмени способны согреть не только рот и желудок. Постепенно лица у всех порозовели, и появилась некоторая ленца в работе челюстеи. Тимофеев окинул гостеи настороженным взглядом и выдавил из себя порциями:

– Я… спросить… хотел… Ксюша там… ни с кем… не встречается сеичас? – он посмотрел на Леву.

– Бикис? Ни с кем! – уверенно ответил Штольскии и принял вид хозяина положения.