Лев

Старый следопыт оставил нас. Патриция, вцепившись в гриву Кинга, придерживала его рядом с собой. И я знал, — откуда? каким чутьем? — что Кихоро, который был когда-то лучшим загонщиком Восточной Африки, вернулся к своему старому ремеслу. И что на этот раз он работал не на человека.

Ожидание было долгим. Зато все остальное развернулось с ошеломляющей быстротой.

Послышалось пронзительное, высокое улюлюканье, раскатилось скова и снова. Казалось, оно звучит сразу отовсюду, заполняя все пространство. Стадо буйволов, которое паслось в глубине равнины, дрогнуло, животные в ужасе разбегались во все стороны. Позади одного из них появился Кихоро. Дикими криками он гнал его к нашему укрытию. Буйвол промчался мимо зарослей с ревом, с пеной на ноздрях, грохоча копытами. И тогда Патриция отпустила гриву Кинга и издала тот самый глухой шипящий звук, которым чуть не натравила на меня огромного льва, — этого звука я никогда не забуду! Одним прыжком Кинг перемахнул через кусты. И тогда перед моими глазами внезапно ожила картинка из книги, по которой я учился читать и которая преследовала меня в детстве: Буйвол на полном скаку, а на нем, как всадник, лев, вонзающий клыки в его горбатый затылок.

Мифическая пара — буйвол со своим ужасным седоком — исчезла в зарослях и клубах пыли. Кихоро присоединился к нам. Но Патриция все еще смотрела туда, куда буйвол умчал вцепившегося в него Кинга. Ни одной чертой Патриция не напоминала отца. И все-таки в этот миг они были так похожи! Вернее, я увидел на нежном и гладком личике девочки то же самое выражение, какое было у Буллита, вспоминавшего с болью и страстью те времена, когда он убивал без жалости и без пощады.

Патриция вдруг приложила ухо к земле, прислушалась…

— Кончено, — сказала она, поднимаясь.

Я мысленно увидел, как рухнул обескровленный буйвол.

— Ты ведь так любишь животных, — сказал я Патриции. — Неужели тебе не жалко этого буйвола?

Девочка с удивлением посмотрела на меня и ответила:

— Львам надо есть, чтобы жить.

Я вспомнил маленьких гепардов, раздиравших труп зебры.

— Да, это правда, — сказал я. — И у Кинга, наверное, тоже семья…

Внезапно Патриция побелела как полотно и словно окаменела. Рот ее искривился в жалкой гримасе. Я боялся, что она сейчас заплачет. Но она сдержалась и посмотрела на меня странным неприятным взглядом.

— А почему бы и нет? — сказала она.

К машине мы вернулись молча.

VII

Я так долго сидел в горячей ванне, что Буллит нашел меня в ней наполовину заснувшим.

— Ха-ха-ха! — веселился он. — Прелестные запахи манийятты, не так ли?

Хохот ребенка и людоеда заполнил всю хижину. Потом он сказал:

— А для внутренней дезинфекции я вам составлю компанию.

Мы не успели выпить и по стаканчику виски, когда за ближайшими зарослями колючих кустов раздались озлобленные голоса.

Буллит прислушался.

— Похоже, это вакамба, — сказал он.

С десяток африканцев в хлопчатом тряпье, босоногих, но с пиками и кинжалами, появились перед верандой. Их окружали рейнджеры.

Буллит встал на верхней ступеньке. Вакамба оглушали его криками, размахивали оружием.

— Из самой глуши, — сказал мне Буллит, улыбаясь. — Не говорят даже на суахили. А из всех местных языков и наречий я знаю только этот. Придется послать за Кихоро.

Старый кривой следопыт возник перед хижиной, словно по волшебству. Он заговорил с такой яростью, что кровь прилила к его мертвой глазнице и затянула ее красной пеленой.

— В этом проклятом заповеднике никогда нет покоя, — проворчал Буллит. — Теперь они обвиняют масаев, будто те украли у них коров. И Кихоро, конечно, за своих. Надо ехать немедленно. Иначе они отправятся туда без меня. И тогда…

Буллит потянулся, почти достав руками до навеса веранды, осушил свой стакан и спросил меня:

— Поедем? Это ненадолго.

Мы влезли в «лендровер» вшестером. Два старших вакамба и два рейнджера уселись сзади, я втиснулся между Буллитом и Кихоро на переднем сиденье. Карабины были только у рейнджеров. Буллит запретил Кихоро брать свое ружье.

— Он бы ухлопал всех масаев с превеликим удовольствием, — сказал мне рыжий гигант, хохоча от души.

Буллит вел машину напрямик, очень умело и быстро. Его «лендровер» обладал способностями, недоступными для моего «шевроле». Мы добрались до манийятты гораздо быстрее, чем я думал.

— Видите, я сказал, что это не займет много времени, — сказал Буллит, соскакивая на землю. — Да и само дело не продлится долго. Надо отдать справедливость масаям: единственные среди всех местных жителей, они, невзирая на последствия, никогда не лгут. Слишком горды для этого.

Жаркое солнце уже поработало над удивительным сооружением на вершине холма. Стенки его высохли. И сводчатая кровля тоже. И даже запах, словно поглощенный зноем, стал довольно терпимым. Теперь манийятта походила на замкнутый вкруговую туннель, разделенный перегородками на одинаковые ячейки с выходами внутрь кольца.