Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания

Вместе с тем внутренняя жизнь постхристианского Израиля совсем не исчерпывается одной социальной активностью и национальным эгоизмом, а содержит и противоположную тенденцию подлинно духовного развития, производную от прямого, неопосредованного узконационалистичсскими толкованиями, исследования Ветхого Завета, отражающую религиозный порыв лучшей части еврейского народа, стремящейся не к утверждению автономности человека, а к познанию своего Творца. Следуя Л. А. Тихомирову, именно непосредственное изучение монотеистического откровения, заключающего в себе транснациональный элемент в форме провиденциальной идеи, полагающей равнозначную божественную заботу о всем человечестве не позволяет элиминировать из сознания еврея представления об общечеловеческом братстве вопреки всем узконационалистическим интерпретациям человеческой истории. Именно непосредственное изучение Ветхого Завета заставляет еврея следовать монотеистическому символу веры в единое бесконечное и непостижимое личное Существо, превосходящее Своей природой все мироздание, вопреки искусственной плюрализации монотеизма, позволяющей причислять к монотеистическим взглядам пантеистическую философию каббалы или откровенно языческие, антропоморфные трактовки природы онтологического первопринципа. Наконец, именно непосредственное изучение собственной сакральной истории формирует поразительную жизненную силу еврейской нации, позволившую ей благополучно пережить все исторические испытания и катастрофы. Вне этого изучения оказались бы безрезультатными сами интеграционные усилия еврейских националистов, искусно эксплуатирующих духовный потенциал сакральной истории евреев и всего монотеистического откровения, но не создающих его вновь. Таким образом, несмотря на свою официальную националистическую направленность, но мнению Л. А. Тихомирова, иудаизм сохраняет универсальное монотеистическое миросозерцание, что позволяет мыслителю утверждать двойственный характер иудаистической религии – выделить в ней как официальную антропократическую тенденцию к абсолютизации преходящих интересов еврейской нации, так и теократическую тенденцию к признанию универсального характера монотеистического откровения, подчеркнуть двуликий характер постхристианского Израиля – народа, служащего самому себе, и богоизбранного народа, предназначенного для служения Богу.

Подводя итоги рассмотрению иудаизма Л. А. Тихомировым, необходимо подчеркнуть в его анализе выявление прямой зависимости между изменением содержания монотеистического дуалистического миросозерцания и рецепцией националистических взглядов, акцентирование непосредственного влияния утраты толерантности в национальном вопросе на утрату полноты монотеистических воззрений. Будучи последовательным персоналистом, Л. А. Тихомиров проводит мысль о принципиальной несовместимости националистического холизма и теизма, обозначая непроходимую грань между абсолютизацией преходящей национальной целостности и абсолютизацией сверхприродной Личности, предполагающей признание Ее в виде высшей формы онтологического единства, а все прочие целостности производными от Ее творческого акта. В контексте подобного подхода национализм предстает как миросозерцание, релятивизирующее основы монотеистического дуализма, неуклонно приближающееся к антагонистичному монотеистической теократии антроиократическому идеалу, а стало быть, и к пантеистическо-монистическому миросозерцанию.

Важно отметить наличие многочисленных параллелей трактовки иудаизма Л. А. Тихомировым в русской религиозной философии. Прежде всего это касается концепции Н. А. Бердяева, развивающего идею двойственно-религиозного сознания еврейского народа, амбивалентности его мессианских ожиданий, констатирующего доминирование имманентной тенденции в постхристианском иудаизме, интерпретирующего отвержение Христа большинством евреев как неприязнь к исключительно трансцендентной истине, игнорирующей разрешение земных проблем [90] . Несомненное сходство имеет анализ Л. А. Тихомирова и с позицией В. С. Соловьева, утверждающего извращение теократической идеи постхристианским иудаизмом по причинам нежелания основной массы евреев отказаться от национального эгоизма и привязанности к земному благополучию, решительного перевеса в нем чисто человеческих, натуральных особенностей еврейского национального характера над религиозным элементом. Наконец, многие моменты концепции Л. А. Тихомирова повторяют точку зрения С. Н. Булгакова, указывающего на доминирование иррелигиозного, социально-политического мессианского пафоса в постхристианской религии евреев, направленности лучших усилий еврейской нации не на религиозное творчество, а на реализацию национально-эгоистических установок, подчеркивающего сосредоточение большей части еврейской нации исключительно на вопросах земного господства [91] .