Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого

Он ненавидел это практичное покрытие цвета литой латуни и скрип, с которым шкафчик открывался. Будто человечество могло принести в Галактику свет разума, но не тюбик смазочного масла. Поверхность поцарапанного зеркала на внутренней стороне дверцы пересекло мерцающее отражение линейного люмена, висящего в гнезде из аварийных лент и оголенных кабелей.

Норлев посмотрел в зеркало, и его глаза тут же расширились. Он скользнул взглядом по своему отражению, словно лучом прожектора по дыму.

За его спиной на мягких стульях с алюминиевым каркасом сидели Янслиев с Вальдимиром. Между ними был разложен вкрученный в стену стол, захламленный пустыми рюмками для ранки и раскрашенными игровыми фишками. На одноместной койке рядом с ними лежал Гитр, до сих пор не снявший полную форму кадета и расстегнутый бронежилет. По-видимому, он просто забыл раздеться и теперь смотрел пустым взглядом на заклепки в потолке. Все местные рекруты вели себя точно так же, а на планете их было полным-полно.

Норлев, ненавидевший эту тупую покорность, вдруг понял, что бесит его еще сильнее, — подобную бесстрастность он начал замечать и в себе. Солдат тратил час здесь, убивал полчаса там, пялился на стены, а ежедневные колкости товарищей по службе доходили до него тогда, когда было уже поздно на них отвечать.

Он потянул на себя ремень, висящий в шкафчике для формы, после чего вытащил из кобуры личное оружие и проверил его. Автопистолет типа IV воссовской сборки, один коробчатый магазин на тридцать патронов с сильным разбросом.

— Что ты делаешь, Норлев?

Вальдимир оторвался от игры и поднял взгляд на товарища. Его лицо походило на морду захмелевшей псины, поэтому Норлев был сильно удивлен, что он не пыхтит и не пускает слюни.

— Красная смена начнется только через шесть часов.

— Это же не очередной осмотр вещей личного пользования, а? — спросил Янслиев, наклоняясь над столом с бутылкой, чтобы плеснуть в рюмку Вальдимира еще оксидно-красной ранки. Учения, не учения, ему было плевать.

Император, они позорят форму не меньше, чем местная шваль!

Норлев закрыл шкафчик и повернулся.

— Гавнат! — выругался Вальдимир. — Что случилось с твоим лицом?

Норлев выстрелил ему прямо между глаз.

Шквал флешетт раскромсал большую часть лица офицера вместе с рукой Янслиева, а бутылка ранки взорвалась. Янслиев начал орать, но не на Норлева или автопистолет, а на свою окровавленную руку. Торчащие из нее осколки стекла и флешетты сверкали под качающимся линейным люменом, будто распакованный подарок. Эта ассоциация раздражала, она явилась из того времени, когда Норлев еще мог ощущать что-то и не чувствовал себя настолько… иначе. Нечто внутри него подавило воспоминание. Он вновь выстрелил, на полсекунды зажав спусковой крючок и послав в голову Янслиева пятнадцать флешетт. После этого от нее остался лишь влажный череп со сползающими ошметками мяса.

Гитр продолжал лежать на койке с пустым взглядом, но теперь он пялился на Норлева или же сквозь него, словно видел что-то удивительное, написанное на внутренней стороне затылка убийцы.

Что-то побудило Норлева опустить оружие.

В его мысли проник шепот, пришедший откуда-то из-за пределов пустоты.

— Да, — пробормотал Норлев, словно в полудреме.

Далекая звезда пульсировала будто бы для него одного, а он грелся в холодном свете ее одобрения.

— Я знаю дорогу к ближайшему шкафчику с оружием.

Гитр за его спиной опять перевел взгляд обратно на заклепки в потолке, оставив без внимания кровь на своей кадетской форме. Норлев же вогнал в автопистолет новый магазин и вышел в коридор.

II

— Подведите нас поближе, — сказал Дариил.

Он говорил тихо — привычка, выработанная жизнью в лесу, — поэтому обладатели неаугментированного слуха едва могли расслышать его голос, звучащий для них как шепот.

— Вооружение? — спросил Стений.

— Пока нет.

«Непобедимый разум» завершил полный переход в систему Муспел примерно двадцать один час назад, а последние десять звездолет гасил скорость. Он летел в сопровождении безмолвной свиты из линкоров, крейсеров и эскортных кораблей, которые составляли отколовшуюся от Четвертой экспедиционной флотилии тактическую группу, что пересекала пустоту во временно нанесенных и неприметных идентификационных цветах Две тысячи третьей. Долгий перелет «Непобедимого разума» из тьмы системы облака Оорта проходил под завесой секретности, ибо судно не передавало никаких повторяющихся последовательностей или автоопознавательных кодов, а также не приветствовало имперские власти на планете. Лишь сейчас, когда мир, представляющий собой закутанный в облака голубой шар, стал заполнять экраны «Непобедимого разума», командный состав начал проводить предбоевые ритуалы над комплексами пустотных щитов и системами вооружения исполинского боевого корабля.

Лев, по своему обыкновению, мало что поведал об истинной цели данного путешествия и почти ничего не рассказал даже тем, кого ранг и выслуга позволяли считать доверенными лицами. Дариил же, как и все другие Темные Ангелы, большую часть дневного цикла пытался понять, что на уме у его примарха.

— Во имя Императора, что там происходит?