Лев на площади

Франсуа. С вас, сударь, тысяча четыреста франков. Чаевые не включены.

Лоу. Чаевые выключены. Как свет… У меня сейчас нет долларов. Чековая книжка и перспективы.

Франсуа (хозяйке). Мечтал о долларах без американцев, а получил американца без долларов.

Хозяйка (просыпается). Какой ужас! И ко всему эта бомба…

Свет гаснет.

Лоу. Угу. Знаешь, я, кажется, начинаю замечать, что ты — женщина.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Редакция газеты «Фламбо дю миди». Кабинет редактора. Большой стол завален газетами, гранками, письмами. Бутылка ликера, две рюмки. Цветы. Женская перчатка. На стенах фотографии актрис и лошадей. Маленький столик с пишущей машинкой. В кресле редактор, он просматривает газету. Перед ним репортер Пьер Желино, бедно одетый, с подбитым глазом.

Редактор (не глядя на Желино). Ну, собрали материал?

Желино. Кое-что есть. Вчера вечером было собрание. Забастовка должна начаться послезавтра или в четверг. Шено выступил с пространной речью. Я записал самое важное… (Вынимает блокнот.)

Редактор. Неинтересно. Значит, в среду или в четверг? Что вы узнали о Мари-Лу? (Смотрит на Желино.) Кто вас разукрасил? Бегаете к девочкам?

Желино. Что вы, господин Пике! У меня трое детей, мне не до этого. Это на собрании… Вдруг подымается на трибуну какой-то подлец, кричит: «Здесь присутствует журналист, который прославлял убийц Мари-Лу». Я вижу, что другого выхода нет — толпа разъярена, — говорю, что я здесь как представитель «Фламбо дю миди», а при немцах выходила «Фламбо дю жур», а они прерывают: «Это одно и то же». Я заверяю, что писал только о мелких кражах, что мой дядюшка был в сопротивлении, что немцы меня чуть было не послали на работы — ничего не действует. Один — совершенно озверелый — подбежал ко мне и спрашивает: «А кто писал про Мари-Лу?» Я отвечаю, что это мне неизвестно. Тогда…

Редактор (усмехается). А действительно, кто писал про Мари-Лу?

Пауза.

Желино. Господин Пике, вы это знаете лучше меня.

Редактор. Ладно. Что ж они с вами сделали?

Желино. Один ударил. В общем выбрался…

Редактор. Больше шума, чем беды. Что же вы узнали про Мари-Лу?

Желино. Вивьен уверяет, что ее действительно расстреляли.

Редактор. Я вас об этом не спрашиваю, это дело редактора, а не репортера. Я поручил вам собрать детали об ее прошлом.

Желино (смотрит в блокнот.) Двадцать два года, родилась здесь, дом восемь на улице Тьера, отец был механиком на заводе Дело, после школы поступила в мастерскую госпожи Мальбранш…

Редактор. Вы, может быть, собираетесь писать ее биографию? Мне нужны живописные детали. Понятно?

Желино (смотрит в блокнот). Немецкий протокол об обыске. У нее нашли револьвер немецкого происхождения, книгу Горького «Мать», триста шестнадцать франков и записку какого-то Поля, который называл ее «звездочкой». Есть данные о самой казни, перед смертью она крикнула: «Нас много»…

Редактор. Понимаю — вы собираетесь написать статейку для коммунистической газеты: «Мари-Лу или красная Жанна д’Арк». Хватит! Жалко, что я поручил такое ответственное дело вам. Вы действительно годитесь только для мелких краж. Ну? Почему вы молчите? Вы не журналист, вы пескарь. Можете итти.

Желино идет к двери.

Погодите! До вечера извольте выяснить, когда начнется забастовка — в среду или в четверг. В общем вы мало чем рискуете: если вам подобьют другой глаз, у вас будет вполне пристойный вид. Можете итти.

Желино идет к двери.

Стойте! Пришлите сюда Мими, я продиктую передовую.

Желино уходит.

Редактор выпивает рюмку, нюхает цветы. Входит Мими, нарядная, с локонами, лицо куклы. Она садится за пишущую машинку.

Мими. Ну?

Редактор. Ну?

Мими. Я жду, что вы продиктуете.

Редактор. А я жду, что ты скажешь. Я прождал вчера полтора часа. Я, кажется, редактор большой газеты, а не приготовишка.

Мими. Но я вам сказала, что я…

Редактор. Ты мне сказала, что придешь. Довольно разыгрывать неприступную весталку! Устарело. После Анатоля Франса, после Фрейда, после двадцати веков прогресса это попросту неприлично. (Подходит, хочет поцеловать Мими. Она уклоняется от поцелуя, вертясь на вращающемся табурете.) Ну, чего ты ждешь? Может быть, американца с долларами?

Мими. Я жду, когда вы начнете диктовать.

Редактор. Ты придешь сегодня вечером?

Мими. Сегодня вечером вы как будто заняты с мадемуазель Бубуль.

Редактор. Ах, вот что…. Мы ужасно ревнивы. Брось глупости! Бубуль — это девушка Ришара, а Ришар — мой лучший друг. Да и вообще как ты могла подумать? У меня слишком хороший вкус. После тебя — и вдруг Бубуль! Нет! (Целует ее.) Придешь?

Мими кивает головой.