Лев Спарты

– Ему следует поторопиться, – царица задумчиво погладила Эллу по щеке. – Неразумно оставлять созревший плод на дереве слишком долго.

Девушка вспыхнула.

– Тетя Горго…

– Пришло время, когда вы должны исполнить свой долг перед Спартой. Когда-то наш обычай требовал, чтобы мужчины женились в тридцать, а женщины выходили замуж в двадцать. Но сейчас у нас нет времени. Война и слухи о войне наполняют нашу жизнь. Наши мужчины должны успеть зачать сыновей, которые продолжат дело тех, кто падет в сражениях.

Румянец сошел с лица Эллы, и она побледнела.

– Ты говоришь о смерти еще до того, как мы поженились.

– Это Спарта.

В это мгновение в глазах царицы мелькнули огоньки, сходные по своей природе с лучистостью взгляда Эллы в те моменты, когда она следила за Теусером. Она увидела мужчину, который правил своей колесницей вдоль дальнего края поля. Пара коней встала на дыбы, увлекая за собой пытающихся их усмирить илотов. За первой колесницей на поле выехали еще четыре, но Горго продолжала видеть только одну.

Она не заметила, как к царской площадке приблизился всадник, и обратила на него внимание только после того, как он спешился перед нею. Ее брови нахмурились в ответ на это вмешательство: в этот момент все ее внимание было приковано только к одному мужчине.

Покрытый с головы до ног пылью всадник поклонился.

– Царица, я привез сообщение из Афин.

Она нетерпеливо кивнула, указывая головой на угол площадки.

– Передай его царю Леотихиду.

– Оно предназначено для царя Леонида, – произнес посланец, понизив голос.

Взгляд царицы опять разыскал высокого широкоплечего колесничего на противоположном конце поля.

– Мой муж, – вымолвила она, – принимает участие в следующем заезде. Это… плохая весть?

Посланец утвердительно кивнул.

Она делано рассмеялась.

– Тогда подождем. Сегодня он правит своими вороными; я знаю, он не захочет замедлить их бег тяжестью на сердце.

Едва она успела это сказать, как прозвучали трубы, призывающие очистить поле для гонки колесниц. Теусер взял у сопровождавшего его илота плащ, подбежал к царской площадке и поклонился царице. Элла протянула руку и сжала его ладонь.

Горго произнесла:

– Ты делаешь успехи, Теусер. Мы гордимся тобой. Подойди и стань рядом с Эллой, пока… Смотрите! Смотрите!

Вновь проревели трубы. Пять колесниц понеслись по неровной, усыпанной камнями земле.

Мы, спартанцы, имеем двух царей. Если один из них падет в бою, второй сможет беспрепятственно продолжать править государством. В то время оба царя были молоды: Леониду едва исполнилось тридцать, а Леотихид был лишь на несколько лет его старше. Оба имели прекрасное здоровье, как и подобает царям такой страны, как наша; к сожалению, отношения между ними не сложились. Леонид представлял собой галантного воина с рыцарским складом ума. Леотихид любил свою страну и свой народ, но старался по возможности избегать решительных действий. Он не доверял Афинам и Коринфу и не разделял уверенности Леонида в том, что греческие города-государства смогут выжить только в том случае, если объединятся. Среди спартанцев не было трусов, и уж тем более нельзя было обвинить в трусости их царя. Правильнее было назвать Леотихида осторожным. Вот и сегодня – вместо того, чтобы принять участие в спортивных состязаниях, Леотихид наблюдал за ними. Леонид был тем, кто со смехом несся навстречу ветру; тем, кто нахлестывая коней, наслаждался неистовством гонки.

Колесницы швыряло из стороны в сторону. Время от времени под колеса попадали камни и тогда они взлетали в воздух. Все наездники были испытанными мужами, они делали свое дело с тем жестоким восторгом, что ведом только тем, кто хоть раз почувствовал, как из-под ног и колес бешено уносится земля.

Какое-то время никому не удавалось вырваться вперед. Грохот копыт и колес заглушал подбадривающие крики зрителей. А потом, со скрежетом металла и древесным треском, столкнулись две колесницы. Наездники были выброшены в пыль, со всех сторон бросились илоты, чтобы оттащить обезумевших коней с пути оставшихся участников гонки. Трое продолжали нестись вперед, вписались в поворот и вырвались на широкую прямую перед царской площадкой и ревущей толпой. Показалась финишная черта.

Один отстал. Судьба гонки решится через несколько секунд: победит либо царь, либо юный Филимон.

На царской площадке царица Горго вскочила на ноги. Элла сжала руку Теусера. Под этим углом было невозможно определить, какая из приближающихся колесниц лидирует. А потом они словно ветер пронеслись мимо в облаке едкой пыли, Леонид подался всем телом вперед и кричал что-то своим лошадям. Они на несколько футов опережали лошадей Филимона.