Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь

Выйдя от королевы, Филипп вместе со своими спутниками поспешил переодеться и вооружиться. Когда он спустя час явился снова в дом, занимаемый королевой, ему сообщили, что королева занята со своими советниками, но что принц Генрих спрашивал о нем. Его провели в комнату, где принц завтракал.

– Вот и прекрасно, – сказал принц. – Я уже полчаса жду вас, чтобы позавтракать вместе. Садитесь сюда. Держу пари, что в Нераке вы были так заняты, что еще не успели и подумать о еде.

И принц настоял, чтобы Филипп сел с ним завтракать, сказав, что на это он имеет разрешение матери.

После завтрака Филипп рассказал принцу о своем путешествии из Ла-Рошели, об освобождении гугенотов из Ниора и о битвах, в которых участвовал.

– Вы были в битве при Сен-Дени! Какой вы счастливчик! – говорил принц. – Надеюсь, что и я буду участвовать в войне и буду великим полководцем, подобным адмиралу; но я хотел бы, чтобы это была война против испанцев, а не против французов.

Вошла королева. Филипп поспешил встать.

– Пожалуйста, без церемоний, сядьте, – сказала королева. – Я рада, что нахожу вас здесь. Вы можете оказать нам новую услугу. Сенешаль д’Арманьяк ожидает меня близ Тоннена с отрядом конницы и полком пехоты, чтобы соединиться со мной завтра утром. Если об этом узнают католики, то губернатор Ажана пошлет против него войско или же преградит мне путь к нему. Так вот, вы должны ехать в Ажан, остановиться в какой-нибудь гостинице и поторопиться узнать, какие были или будут передвижения войск, и предупредить меня, если мне будет грозить опасность; мы будем переправляться через реку около полуночи. Теперь через Ажан проезжает множество всадников для присоединения к католическому войску, и на вас с вашими путниками не обратят особенного внимания. Если все будет спокойно, вы присоединитесь ко мне на пути или же проедете прямо к сенешалю. Я уже приказала оседлать четырех коней.

Филипп с радостью взялся исполнить это поручение.

– Перстень я оставлю у себя и сама возвращу его адмиралу, – сказала Филиппу королева, – а вы носите вот этот на память о той, для кого вы рисковали жизнью.

И она передала ему дорогой перстень с бриллиантами.

– А от меня прошу принять вот этот кинжал, – сказал принц, снимая небольшой кинжал великолепной стали толедской работы.

Выразив благодарность королеве и принцу, Филипп вышел. На дворе он нашел уже Пьера и обоих своих ратников на сильных конях, а один из слуг королевы подвел и ему прекрасного коня.

– Ее величество просит вас, сударь, – сказал он Филиппу, – принять этих коней как знак ее благоволения к вам.

Через пять минут Филипп со своими людьми уже выезжал из Нерака.

На этот недалекий путь наши путники употребили почти три часа, так как Филипп не хотел, чтобы на конях были следы быстрой езды, тем более что спешить было некуда. Подъезжая к городу, Филипп сказал Пьеру:

– Следуй за мной издали, чтобы только не потерять меня из виду, а Жак с братом пусть отстанут от тебя настолько же. Если со мной что-нибудь случится, вы не должны вмешиваться в дело; а разузнав, как я вам объяснил, от солдат или в толпе о передвижениях войск, поезжайте вместе или порознь, как найдете лучшим, предупредить королеву. Если передвижений войск не будет, то вернитесь в Коньяк и сообщите кузену моему обо мне.

Те же приказания он повторил и ратникам.

– Неужели нам нельзя вступиться за вас, если вы попадете в беду? – говорили они. – Мы бы охотнее разделили с вами вашу участь.

– Силой мы ничего не возьмем, – ответил Филипп, – и поручение будет не выполнено. Заботьтесь больше всего о безопасности королевы.

Потом он подозвал к себе Пьера и передал ему перстень и кинжал.

– Если я попаду в руки католиков, – сказал он, – то могу лишиться этих подарков. Храни их у себя, пока будет надежда на мое спасение, а потом отдай моему кузену и попроси от моего имени возвратить кольцо королеве, а кинжал – принцу.

– Не нравятся мне эти предосторожности, – ворчал про себя Пьер. – Главное – ни к чему; были случаи куда опаснее, а обходились без них.

Филипп проехал на главную площадь города, отыскал гостиницу, отдал на дворе конюху своего коня, сказав, что до полудня он ему не понадобится, и вошел в общую комнату, откуда раздавались шумные разговоры. Пьер и оба ратника, заметив, где остановился их господин, проехали мимо. Филипп спросил себе обед и начал внимательно вслушиваться, что говорили за соседним столом четыре дворянина, последний из которых только что вошел.

– Ну, узнали вы что-нибудь новое? – спросил один из них вошедшего.

– Плохие вести! – ответил тот. – Конде и адмирал не зевают, они взяли не только Ниор, но и Партенэ.

– Черт возьми! Действительно, плохие вести. И как это дали им ускользнуть в Бургундию?

– Да, и здесь повторяют ту же ошибку, – заметил другой. – Жанна Наваррская не менее опасна, почему бы не захватить и не отвезти ее с ее щенком в Париж?