Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь

Между вождями гугенотов состоялся военный совет. Адмирал предлагал идти на север и осадить Сомюр, который открыл бы им путь через нижнюю Луару на север Франции, как взятие ла-Шарите открыло им дорогу на запад. Но большинство вождей предпочитало осадить Пуатье, один из богатейших и важнейших городов Франции. К несчастью, их мнение одержало верх, и Пуатье, начальником которого был граф де Люд, был осажден. Но раньше прибытия туда гугенотского войска в город поспешил герцог Генрих Гиз со своим братом герцогом Майенским и многими дворянами и организовал там отчаянную защиту. Все штурмы гугенотов были отбиты с огромными потерями. Затем осажденные сделали плотину поперек реки, поднявшиеся воды которой затопили лагерь гугенотов; в довершение несчастья потери их сильно увеличились от разных болезней и вылазок осажденных. Прошло семь недель; герцог Анжуйский осадил ла-Шарите, и адмирал, бросив осаду Пуатье, стоившую ему двух тысяч человек, поспешил туда на помощь.

Неудача при Пуатье служила до известной степени противовесом такой же неудаче семи тысяч католиков при ла-Шарите: и здесь город четыре недели с успехом отбивал все штурмы, так что наконец осаждавшие были принуждены отступить… Между тем избиение гугенотов продолжалось и в Париже и в других городах. В Орлеане в один день было казнено двести восемьдесят человек. Парижский парламент опозорил себя, заочно приговорив адмирала за измену к казни через повешение, назначив при этом пятнадцать тысяч крон тому, кто убьет его.

Между тем враждующие стороны готовились к решительному сражению. Герцог Анжуйский получил новые подкрепления, и численность его войска доходила уже до девяти тысяч конницы и восемнадцати тысяч пехоты. Армия Колиньи, напротив, была ослаблена потерями под Пуатье и уходом многих дворян, у которых истощились средства содержать свои отряды; у него оставалось теперь только одиннадцать тысяч пехоты и шесть тысяч конницы. Поэтому адмирал избегал принять сражение, пока с ним не соединится Монтгомери со своими шестью тысячами войска, расположенными у Беарна. Но южные войска Монтгомери были недовольны долгим бездействием, а немцы грозили дезертировать, если им не уплатят жалованья и не поведут против неприятеля. Де Ла Ну, командовавший авангардом, взял город Монконтур, и адмирал, не предполагавший близости неприятеля, направился туда же.

Во время движения по болотам на арьергард гугенотов напал сильный неприятельский отряд. Де Муи, командовавший арьергардом, мужественно задерживал врагов, пока остальные гугеноты не перешли болота и не скрылись в городе. Адмирал хотел было отступить дальше, но немцы опять возмутились. Воспользовавшись замешательством в рядах гугенотов, армия католиков обошла Монконтур и настигла их недалеко от города. Адмирал, командовавший левым крылом гугенотской армии, и граф Людвиг Нассауский первые встретили врагов: конница их напала на кавалерию католиков, которой командовал немецкий Рейнграф. Последний находился во главе своего отряда, как и Колиньи во главе конницы гугенотов, и вожди встретились. Бой их был короток: Колиньи был сильно ранен, а Рейнграф убит. Вслед за тем в бой вступила пехота. Бой между пехотой гугенотов и швейцарцами длился долго. Католики начали наконец отступать, несмотря на свое численное превосходство, как вдруг на поле битвы со свежими силами появился маршал Коссэ; тогда гугеноты, в свою очередь, отступили. Несмотря на храбрость своего предводителя, Людвига Нассауского, немецкая конница гугенотов смешалась и обратилась в бегство, расстроив ряды своей немецкой пехоты, в которую с ожесточением ворвалась пехота швейцарцев. Началось жестокое истребление побежденных, большая часть которых побросала оружие и умоляла о пощаде; другие защищались до последних сил; но ни самозащита, ни мольба не смягчали свирепых победителей, и из четырех тысяч немецкой пехоты спаслось только двести человек. Три тысячи пехоты, состоявшей из гугенотов, подверглись в то же время нападению кавалерии герцога Анжуйского, и тысяча человек были убиты, а остальных пощадили по приказанию герцога. В общем гугеноты потеряли две тысячи пехоты и триста всадников, не считая немецкой пехоты, в то время как потери католиков были всего пятьсот человек с небольшим.

Во время этой битвы де Ла Ну снова попал в плен. Перед битвой он настоятельно просил Филиппа присоединиться к его кузену в конвой принцев Наваррского и Конде. Когда началось поражение гугенотов, наши друзья, пробившись сквозь отряд католической конницы, появившейся в тылу, увезли принцев в Партенэ, куда был доставлен и тяжело раненный Колиньи.

Когда адмирала уносили с поля битвы, он был в отчаянии от ужасного поражения, понесенного гугенотами. Носилки его очутились рядом с другими, на которых лежал дворянин-гугенот Этранж, тоже тяжело раненный. Видя отчаяние, в котором находился адмирал, он протянул ему руку и сказал:

– Бог еще не без милости и теперь, адмирал.

Эти слова, бывшие основой всей жизни адмирала, утешили его. Лицо его просияло, и он воскликнул: