Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь

– Король очень переменчив, сегодня он с адмиралом, а завтра – с Гизами. Во всяком случае, я принял свои меры предосторожности. При явной опасности вы соберетесь вокруг адмирала и пробьете себе дорогу из Парижа. Но если опасность явится неожиданно, для этого не будет времени. А ведь ежеминутно можно ждать, что толпа пойдет по улицам, как бывало прежде, с криками: «Смерть гугенотам!», и тогда, сударь, борьба будет невозможна. Вам нельзя будет присоединиться к друзьям и придется заботиться лишь о своем спасении. Я осмотрел дом и нашел, что из верхнего окна можно выйти на крышу, а с нее добраться через окно на крыше или в квартиру графа де Валькура, в десятом доме отсюда, – там, во всяком случае, соберутся некоторые из ваших друзей, – или выйти незаметно на улицу через какой-нибудь дом. Я купил для себя лохмотья, какие носит низший класс народа, а для вас – монашескую одежду и клобук и спрятал все это за трубу на нашей крыше. На всякий случай я также купил, сударь, – глаза Пьера блеснули при этих словах, – женское крестьянское платье, думая, что, быть может, найдется дама, которую вы пожелаете спасти.

– Ты пугаешь меня, Пьер, своими крышами и костюмами, – сказал Филипп, взглянув с удивлением на своего слугу. – Это кошмар какой-то, ты бредишь!

– Может быть, сударь. Если и кошмар, так ведь я ничего худого не сделал, напротив, истратил только несколько крон; но если это не кошмар, то вы уже будете наготове, и эти несколько крон спасут нам жизнь.

Филипп прошелся несколько раз молча по комнате.

– Ты поступил разумно, Пьер. Хотя я и не верю твоему кошмару, но знаю, что ты не трус и не из таких людей, которые фантазируют. Ну, допустим, что все это сбудется, и что ты, я и… и одна дама, будучи переодетыми, очутимся в буйной толпе. Что мы будем делать? Куда пойдем? Мне кажется, что ты выбрал для меня неудачный наряд. Как могу я, монах, идти с тобой, нищим, и с женщиной?

– Покупая вам рясу, я еще не думал о женщине, сударь. Но ваше замечание верно, я должен достать вам другой костюм. Вам надо одеться мясником или кузнецом.

– Лучше кузнецом, Пьер, это безопаснее. Я запачкаю себе лицо сажей, да и руки у меня будут грязны от лазанья по крышам, Ну, а что мы дальше будем делать, когда очутимся в толпе?

– Это будет зависеть от того, сударь, последует ли войско за Гизами и примет ли участие в мятеже. Если да, то весь Париж, с одного конца до другого, будет в волнении, и все улицы заперты. Я обдумывал все это несколько раз и часто слонялся по Парижу в то время, как вы были на празднествах. Если мятеж случится ночью, то, по-моему, лучше всего идти к реке, взять лодку и спуститься по течению или же пробраться к городской стене и спуститься с нее по веревке. Если же несчастье случится днем, то нам нельзя будет выбраться таким способом; тогда мы скроемся в пустой лачужке, которую я нашел близ городских ворот, и обождем там до ночи.

– Ты наконец заставишь меня поверить всему, Пьер, – сказал сурово Филипп, нетерпеливо прохаживаясь по комнате. – Если бы у тебя было хоть какое-нибудь основание для подобных опасений, то я тотчас пошел бы к адмиралу. Но как могу я прийти к нему и сказать: «Мой слуга, честный малый, вбил себе в голову, что нам грозит опасность нападения со стороны черни». – Как ты думаешь, что ответил бы мне адмирал?.. Он ответил бы, что таких людей, которые действуют только под влиянием бреда и фантазий, сажают в дом умалишенных.

Дверь отворилась, и Франсуа де Лаваль быстро вошел, бледный и взволнованный.

– Что с тобой, Франсуа? – воскликнул Филипп.

– Ты не слышал новость? В адмирала стреляли…

Филипп остановился в испуге.

– Стреляли два раза из окна одного дома, – продолжал Франсуа, – первая пуля оторвала адмиралу палец на правой руке, а другая попала в левую руку. Он шел с несколькими дворянами от короля; двое из них увели адмирала домой, а другие ворвались в дом, из которого стреляли, но нашли там только женщину да слугу, – убийца скрылся через заднюю часть дома, где его ожидала лошадь. Говорят, что дом этот принадлежит старой герцогине Гиз. Полчаса тому назад об этом узнали во дворце, и ты можешь вообразить себе, как все ужаснулись. Король заперся в своей комнате, принцы Наваррский и Конде – в глубоком горе; они любят адмирала, как отца, а остальные наши единоверцы вне себя от негодования. Говорят, что человек, ускакавший от дома, из которого стреляли в адмирала, был тот самый негодяй Морвель, который изменнически убил де Муи и был за это награжден королем. Говорят также, что, пока убийца находился в доме, лошадь его держал лакей в ливрее Гизов. Принцы Наваррский и Конде отправились к Колиньи, которому хирург короля перевязывает раны…

Глава XX. Набат

Филипп наскоро вооружился и вышел вместе с Франсуа.

– Я должен вернуться в Лувр, – сказал Франсуа, – мое место при Генрихе Наваррском. Он пошел к французскому королю просить позволения тотчас выехать из Парижа. Конде и Ларошфуко сделают то же, вернувшись от адмирала, потому что здесь, очевидно, всем грозит опасность.