Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь

Прежде всего Совет занялся обсуждением вопроса о наградах, причем было решено выдать в награду каждому матросу на «Бонито» по пяти дукатов, вдов же убитых государство должно было взять под свое покровительство. Затем были решены еще другие вопросы. Когда же наконец дошла очередь до вопроса о вознаграждении Фрэнсиса, то члены обратились к Полани, прося его выразить свое мнение о том, каким наиболее целесообразным образом вознаградить молодого человека за оказанные им услуги.

– Прежде всего, синьоры, я должен объяснить вам, что я смотрю на него как на своего приемного сына и как на будущего участника в моих торговых делах; ввиду этого, синьоры, я полагаю, что он в денежной награде не нуждается. Если же вы желаете знать мое мнение, то я считаю, что вы удостоите его наивысшей и наиболее желательной для него награды, если даруете ему права, присвоенные свободному гражданину Венеции, и включите его имя в списки граждан республики, не требуя от него при этом отречения от его отчизны.

– Это действительно будет исключительная награда, – сказал дож, – но и заслуги синьора Хэммонда столь же велики и исключительны. Он спас Венецию от тяжкой гибели. Попрошу вас, синьор, удалиться на некоторое время из зала, и после непродолжительного совещания мы вам объявим наше решение по этому вопросу.

Глава XII. Во власти Мочениго

Прошло не менее часа, прежде чем Полани снова призвали в заседание Совета. Он сразу заметил по возбужденным и недовольным лицам некоторых членов Совета, что прения были бурные. Это его нисколько не удивило, так как он был уверен, что друзья и приверженцы Руджиеро Мочениго сильно восстанут против его предложения. Дож объявил следующее решение: «Совет благодарит вас, синьор Полани, за сделанное вами предложение, и большинством голосов решил удостоить синьора Фрэнсиса Хэммонда великой чести – дарования ему звания гражданина Венеции, не требуя от него присяги в верности республике. Так как подобной чести до сих пор удостаивались только высокопоставленные лица, то это решение Венеции должно служить доказательством особенной признательности, которую республика питает к человеку, оказавшему ей великую услугу. Решение Совета будет обнародовано завтра». Синьор Полани удалился, вполне довольный решением Совета.

Фрэнсис, со своей стороны, был тоже чрезвычайно обрадован оказанной ему честью и едва мог поверить, что удостоился звания гражданина республики.

Решение Совета, а также и донесение Пизани об одержанной победе были обнародованы на другой же день, и восторгам народа, узнавшего о победе, не было пределов.

Вся Венеция пришла в волнение. Дома расцветились флагами, и в церквах шел беспрерывный торжественный звон. Толпа народа осаждала дворец синьора Полани и восторженно приветствовала Фрэнсиса, показавшегося по ее требованию на балконе.

Фрэнсиса, однако, смущали все эти чествования, и он уже на третий день сказал синьору Полани:

– Если вы планируете, синьор, отправить в плавание какое-нибудь судно в скором времени, то я охотно уехал бы отсюда. Вот уже два дня, как я не имею ни минуты покоя. Право, меня заставят, кажется, пожалеть о том, что я оказал помощь адмиралу.

Полани улыбнулся.

– А я, – сказал он, – получил приглашение для вас на сегодняшний вечер у Пизани, уже не говоря о множестве других приглашений на всю будущую неделю.

– Если у вас нет корабля, на котором я мог бы уехать, то мне остается только одно: нанять рыбачью лодку, двоих матросов и с ними удалиться отсюда хоть недельки на две; к концу этого срока венецианцы, наверное, отвлекутся каким-либо новым событием.

– Если уж вы непременно хотите уехать, Фрэнсис, то я могу снарядить вас в путь хоть завтра же утром. Я намеревался послать отсюда небольшое судно с поручением к моему агенту на Корфу, а заодно отправить и письма моим дочерям. Они очень обрадуются вашему приезду; я же со своей стороны буду доволен тем, что вы будете находиться при них до моего приезда. Маленький корабль, который я намерен отправить, отличается быстрым ходом, и вы доедете туда в двое суток.

Фрэнсис охотно принял предложение синьора Полани и на следующее же утро отплыл из Венеции. Когда корабль находился на полпути от Корфу, на море показалась мачта приближавшегося к ним судна, и капитан признал в нем один из кораблей Полани. Когда суда поравнялись друг с другом, капитан встречного корабля узнал Фрэнсиса и остановился.

– Откуда вы? – спросил Фрэнсис.

– С Корфу, вчера выехал оттуда. Я видел там какое-то неизвестное судно без всякого флага, судя по его наружному виду, это мавританский корабль.

– Но мы в самых мирных отношениях с маврами, – заметил Фрэнсис.