Читаем Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы полностью

Взгляды Л. Толстого после духовного переворота представляли для современников нечто странное. Мы понимаем сейчас, в чем заключалась причина этой странности: слишком необычной была мысль, что человек, называющий себя религиозным, отвергает Церковь. В XIX веке, несмотря на описанные выше секулярные процессы, религиозность, особенно в России, еще с некоторым трудом могла мыслиться во внеконфессиональной форме, то есть не в виде приверженности Церкви. Конечно, были сектанты, и именно к ним в первую очередь и тянулся Л. Толстой, угадывая в их взглядах нечто для себя сродное.

Двойственность проявляется в идеях Толстого очень ярко.

С одной стороны, писатель в своих трактатах и дневнике указывал, что именно в Боге и религии он нашел фундамент человеческого бытия, смысл своей жизни, мотивацию для ее продолжения. Более того, он утверждал, что иной основы не имеют и не могут иметь не только индивидуальное человеческое существование, но и любое человеческое сообщество, государство, культура, творчество. Вне религии любая деятельность бессмысленна и вредна. Только в религии она обретает смысл и цель.

С другой стороны, Л. Н. Толстой пытается убедить своих читателей, что православная вера есть набор случайно возникших обманов и идолопоклонство, причем одним из главных обманов является идея Воскресения Христова, факт, который всю свою жизнь Л. Н. Толстой не только не принимал, но и прямо отрицал, причем часто в кощунственной форме, даже незадолго до смерти[157].

Следует сразу сказать, что философии Л. Н. Толстого совершенно чуждо понятие «Откровение». Всю жизнь для писателя Крест Христов (т. е. факт воплощения, страданий и Воскресения Христа) был, если вспомнить знаменитые слова ап. Павла, большим искушением: «А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1:23). Истинная жизнь, о которой часто говорит Толстой, у него всегда самостоятельно пережитый опыт, а по отношению к чужому религиозному опыту Толстой мог проявлять очень часто только нетерпимость, причем в агрессивной форме[158].

Значит ли это, что Л. Толстой был только рационалистом и совершенно не воспринимал мистическую сторону в христианстве, как считали некоторые авторы, писавшие о Толстом? Это очень важный, принципиальный и сложный вопрос, и на нем я хотел бы остановиться более подробно.

Начну с замечания Н. А. Бердяева, который подчеркивал, что мистика Л. Н. Толстого – мистика первостихий жизни (так ярко проявившаяся в «Казаках»), которая «никогда не встречается с Логосом, то есть никогда не может быть осознана»[159].

Логос (греч. λογος – слово, мысль, смысл) – термин классической философии, означающий одновременно и высказанное, и имеющее смысл. В философском понимании – наиболее глубинные закономерности мира. В Евангелии от Иоанна (Ин. 1:1–14) и затем у святых отцов Логос – Единородный Сын Божий, воплощенный и рожденный, то есть ставший Богочеловеком Иисусом Христом.

Эта же мысль присутствует в работах П. Бицилли, который противопоставляет «чистую мистику» Л. Толстого и «христианскую мистику» Евангелия и утверждает, что Л. Н. Толстой является ярким и своеобразным представителем именно первой[160]. Здесь, очевидно, под «чистой мистикой» следует понимать сложный комплекс, имеющий именно языческо-пантеистическую основу.

Другими словами, рационализм Л. Толстого не есть рационализм западного толка, который в XIX веке трансформировался в позитивизм и позже в сциентизм (то есть поклонение науке). Толстой не был просто прогрессистом, типичным рационалистом позитивистского толка, боровшимся с суевериями. Обратим внимание на то, например, что он всю жизнь был неспособен оформить свое учение в виде последовательной системы или доктрины (понадобилась помощь В. Черткова).

В рационализме Толстого присутствуют «русские» или даже «православные» элементы. По мысли Бердяева, это полуязыческая мистика космоса, стремящаяся найти какое-то обоснование в Евангелии (во всяком случае, в эпоху писания «Казаков»), но очень далекая при этом от христианской мистики (например, от исихазма или откровений католических авторов Средневековья). Не случайно ведь стремление писателя образовывать конструкты, производные от слова «разум», в которых присутствуют понятия «жизнь» и «любовь» (например, столь важное для взглядов Толстого «разумение жизни»). Можно сказать, что парадоксальным образом рационализм Л. Толстого иррационален, ибо очень сильно ориентирован на чувство.

Перейти на страницу:

Все книги серии Религия. Великие люди XX века

Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы
Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы

«И снова Лев Толстой и его конфликт с Церковью, сколько можно?!» – скажет читатель, вяло листая книгу, – и будет не прав. Есть конфликты в истории, к которым человечество возвращается время от времени – не потому, что открылись новые факты, а потому что на новом витке жизни старый конфликт неожиданно наполняется иным содержанием и требует иного толкования и иного анализа. Меняется общество, ломаются традиционные представления – не говоря уже о взглядах отдельного человека. И сейчас, когда Церковь стала занимать заметное место в общественной жизни и в сознании многих людей, вопрос: за что же ее так невзлюбил великий русский классик, невзлюбил настолько, что, забросив творчество, встал один на один в борьбе с нею – требует ответа на уровне нашего сегодняшнего понимания. Ответа не однолинейного, как в компьютерной игре: кто был прав, кто победил в этой борьбе – а сложного, обращенного в многослойную культуру прошлого и дающего сегодня почву для личного выбора.Поэтому тема «Толстой и Церковь» вернулась в нашу литературу. Новая книга проректора Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета протоиерея Георгия Ореханова безусловно привлечет внимание тех, кому небезразличны пути как общественного, так и личного духовного возрастания.

Протоиерей Георгий Ореханов

Документальная литература / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?
«Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?

«Всё было не так» – эта пометка А.И. Покрышкина на полях официозного издания «Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне» стала приговором коммунистической пропаганде, которая почти полвека твердила о «превосходстве» краснозвездной авиации, «сбросившей гитлеровских стервятников с неба» и завоевавшей полное господство в воздухе.Эта сенсационная книга, основанная не на агитках, а на достоверных источниках – боевой документации, подлинных материалах учета потерь, неподцензурных воспоминаниях фронтовиков, – не оставляет от сталинских мифов камня на камне. Проанализировав боевую работу советской и немецкой авиации (истребителей, пикировщиков, штурмовиков, бомбардировщиков), сравнив оперативное искусство и тактику, уровень квалификации командования и личного состава, а также ТТХ боевых самолетов СССР и Третьего Рейха, автор приходит к неутешительным, шокирующим выводам и отвечает на самые острые и горькие вопросы: почему наша авиация действовала гораздо менее эффективно, чем немецкая? По чьей вине «сталинские соколы» зачастую выглядели чуть ли не «мальчиками для битья»? Почему, имея подавляющее численное превосходство над Люфтваффе, советские ВВС добились куда мeньших успехов и понесли несравненно бoльшие потери?

Андрей Анатольевич Смирнов , Андрей Смирнов

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
В лаборатории редактора
В лаборатории редактора

Книга Лидии Чуковской «В лаборатории редактора» написана в конце 1950-х и печаталась в начале 1960-х годов. Автор подводит итог собственной редакторской работе и работе своих коллег в редакции ленинградского Детгиза, руководителем которой до 1937 года был С. Я. Маршак. Книга имела немалый резонанс в литературных кругах, подверглась широкому обсуждению, а затем была насильственно изъята из обращения, так как само имя Лидии Чуковской долгое время находилось под запретом. По мнению специалистов, ничего лучшего в этой области до сих пор не создано. В наши дни, когда необыкновенно расширились ряды издателей, книга будет полезна и интересна каждому, кто связан с редакторской деятельностью. Но название не должно сужать круг читателей. Книга учит искусству художественного слова, его восприятию, восполняя пробелы в литературно-художественном образовании читателей.

Лидия Корнеевна Чуковская

Документальная литература / Языкознание / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Авианосцы, том 1
Авианосцы, том 1

18 января 1911 года Эли Чемберс посадил свой самолет на палубу броненосного крейсера «Пенсильвания». Мало кто мог тогда предположить, что этот казавшийся бесполезным эксперимент ознаменовал рождение морской авиации и нового класса кораблей, радикально изменивших стратегию и тактику морской войны.Перед вами история авианосцев с момента их появления и до наших дней. Автор подробно рассматривает основные конструктивные особенности всех типов этих кораблей и наиболее значительные сражения и военные конфликты, в которых принимали участие авианосцы. В приложениях приведены тактико-технические данные всех типов авианесущих кораблей. Эта книга, несомненно, будет интересна специалистам и всем любителям военной истории.

Норман Полмар

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное