Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Еврейское происхождение Троцкого, как бы ни относились к нему конкретные члены партии, что бы по этому поводу они ни говорили и писали публично, сколько бы они ни утверждали, что национальность для большевиков никогда не была важна и не имела значения, не было преимуществом Троцкого. Демьян Бедный, всегда говоривший то, что хочет услышать Сталин, не случайно во время расправы над оппозицией затеял политический разговор с абсолютно чуждым ему писателем и человеком Корнеем Чуковским, про которого, впрочем, хорошо было известно, что он ненавидит Троцкого. «Заметили вы про оппозицию, что, во-первых, это все евреи. А во-вторых, эмигранты?» — сказал Чуковскому Бедный, имея в виду под «эмигрантами» (так их действительно называли в партии) социал-демократов, находившихся до 1917 г. в эмиграции (как Троцкий), а не в ссылке (как Сталин). «Каменев, Зиновьев, Троцкий. Троцкий чуть что заявляет: «Я уеду за границу», а нам, русакам, уехать некуда, тут наша родина, тут наше духовное имущество»[715].

Демьян Бедный, играющий на национальных чувствах Чуковского и говорящий о «духовном имуществе», — это было конечно же новое веяние. Понятно, что Троцкий об отъезде за границу не помышлял. Но Бедный уже в 1926 г. понимал, что именно хочет услышать от него Сталин, и «жаловался» генсеку: как только «пролетарский поэт» (Бедный) начинает разоблачать Троцкого, оппозиция кричит про «погром»[716].

Циничный Радек, как и Бедный живо откликающийся на политическую злобу дня, только не с официозного, а с оппозиционного фланга, тоже прошелся по еврейскому вопросу в партии. После исключения Троцкого, Зиновьева и Каменева из Политбюро и усиления власти Сталина, Орджоникидзе и Енукидзе Радек выдал афоризм: «Раньше в Политбюро пахло чесноком, а теперь пахнет шашлыком». После начала арестов и высылок оппозиционеров Радек заметил: «С Кобой невозможно спорить. Ты ему цитату со ссылкой, он тебе ссылку без цитаты. Ты ему вывод, он тебе заключение». А когда совсем запахло смертью, он выдал свою последнюю черную шутку: «У меня со Сталиным расхождения по земельному вопросу: он хочет видеть в могиле меня, а я — его».

В Троцком не было тайны. Он не всегда был понятен, но всегда был открыт. В Сталине тайной было все: его взгляды, его мысли, его намерения и планы. Сталин всегда был закрыт и никогда не был понятен. Поражение Троцкого в борьбе со Сталиным являлось его поражением в продолжавшейся схватке Троцкого с Лениным, несмотря на то что Троцкий искренне считал себя его последователем. Сталин же не относил себя к последователям Ленина, но точно знал, что был первым и лучшим его учеником. У открытого принципиального Троцкого беспринципный мастер интриги Сталин с легкостью выкрал его программу и, одурманив партию, страну и международное общественное мнение реформистской теорией построения социализма в одной (уже потерянной для западной демократии и рыночной экономики) стране — Советском Союзе, приступил к реализации идей Троцкого, опираясь не на фантом в виде «рабочего класса» каждого конкретного государства, а на абсолютно земную силу советской Красной армии.

Так или иначе, но с конца 1927 г. Троцкий работал уже не на современников, а на потомков и историков. Но органы советской контрразведки, преувеличивая масштабы и характер его деятельности, не считали, что война закончена. Информационное письмо ОГПУ, с триумфом сообщавшее корявым бюрократическим языком о разгроме оппозиции, делало вывод, что основные битвы, оказывается, еще впереди: «Небывалый идейный крах и организационный развал оппозиции в результате ее острой и длительной борьбы с партией, устранив ее с политической арены, как самостоятельный политический фактор, не привел, однако, к полному уничтожению оппозиционных групп. Дезорганизаторская работа по подрыву ВКП(б) и пролетарской диктатуры не прекращается. В ходе этой подрывной работы внутри оппозиционных фракций возник ряд процессов, всестороннее освещение которых необходимо для определения современного идейно-политического лица оппозиционных групп и их политической значимости в стране».

Далее обосновывалась необходимость репрессий против Троцкого и его сторонников. Ягода и его сотрудники объявляли, что троцкистская фракция «представляла собой замкнутую, партийного толка организацию, имевшую к тому же свою твердую внутреннюю дисциплину, свою печать, технику и твердые кадры, подбиравшиеся в течение ряда лет. Ко времени 15 партсъезда эта организация окончательно эмансипировалась от ВКП(б) и противостояла ей как политическая организация антибольшевистских, отщепенческих элементов». Эту «подпольную контрреволюционную организацию» необходимо было разгромить, как откровенного врага, используя все доступные средства, применяемые «на поле боя»[717].

Глава 7 Ссылка

1. Изгнание из Москвы