Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Меркадер неоднократно стремился возвратиться в Испанию и обращался к ее коммунистическим лидерам Д. Ибаррури и С. Каррильо[980] с просьбами о содействии. Каррильо, ставший антисталинистом и одним из лидеров еврокоммунизма, обусловил свою поддержку тем, что Меркадер напишет воспоминания, в частности и о том, от кого и каким образом он получил приказ убить Троцкого. Убийца от этого предложения отказался, заявив, что он «никогда не предаст своих товарищей».

В СССР Лопес жил до 1974 г., после чего по приглашению Кастро выехал с женой и двоими приемными детьми на Кубу, где умер от рака легких в 1978 г. Жена привезла его прах в СССР, и он был захоронен на Кунцевском кладбище в Москве. На памятнике над его могилой значится понятная лишь посвященным надпись «Герой Советского Союза Рамон Иванович Лопес».

Павел Судоплатов к моменту смерти Сталина имел чин генерал-лейтенанта МГБ. После смерти Сталина был назначен заместителем начальника 2-го Главного управления (контрразведывательного) Министерства внутренних дел (МВД), заменившего НКВД. С мая 1953 г. по указанию Берии стал начальником сформированного 9-го отдела МВД. Это был разведывательно-диверсионный отдел, занимавшийся убийствами и диверсиями. 31 июля 1953 г., вскоре после снятия Берии, отдел был расформирован, а сам Судоплатов 21 августа арестован. Он успешно симулировал умопомешательство, до 1958 г. находился в психиатрической больнице, но в 1958 г. был приговорен к 15 годам заключения как пособник Берии, за многочисленные похищения и убийства. Освободили его в 1968 г. Посмертно — он умер в 1996 г. — были изданы его мемуары, ставшие для многих руководителей ФСБ настольной книгой.

Организатор операции Наум Эйтингон по возвращении в Москву в мае 1941 г. был лично принят Сталиным, пообещавшим, что, пока он, Сталин, жив, ни один волос с головы Эйтингона не упадет. В 1951 г. Эйтингон, к тому времени генерал-майор МГБ, все-таки был отстранен от работы и помещен под домашний арест. Его действительно не арестовали и не расстреляли. После смерти Сталина Эйтингон был освобожден из-под домашнего ареста и с мая 1953 г. восстановлен на работе в должности заместителя начальника 9-го отдела МВД. В конце 1957 г. его вновь арестовали — за преступления, совершенные в годы сталинского режима, и приговорили к 12 годам тюрьмы. В 1964 г. он был амнистирован, но на службу возвращен не был. Работал редактором в «Иностранной литературе» и «Международной книге».

Супруга Троцкого Наталья Седова после убийства мужа обратилась к американским властям с просьбой о предоставлении ей и 15-летнему Севе Волкову права убежища. С личным письмом по этому поводу к Рузвельту обратился находившийся в США немецкий писатель Эмиль Людвиг[981], который незадолго перед этим выпустил книгу, посвященную американскому президенту, где представил его в сильно розовом свете[982]. Людвиг писал, что вдова Троцкого находится под постоянной угрозой покушения со стороны правых экстремистов и сталинских агентов, что она не принадлежит ни к какой партии и собирается в США заниматься архивом своего мужа, незадолго до гибели проданным Троцким Гарвардскому университету.

11 февраля 1941 г. Рузвельт отделался ничего не значившим вежливым письмом: «Я не сомневаюсь, что миссис Троцкая полностью стоит вне политики, но публика в течение ближайших года или двух на этот факт внимания не обратит. Более того, если ГПУ будет преследовать внука, оно, вероятно, найдет его здесь, как и в любом другом месте. Я склонен думать, что она и мальчик были бы в большей безопасности в каком-нибудь сравнительно маленьком городе или деревне в Мексике, чем в другом месте»[983].

В результате Седовой во въезде в США было отказано. Она жила в Мексике и до 1951 г. оставалась членом 4-го Интернационала, постепенно отдаляясь от традиционалистов, придерживавшихся мнения, что СССР остается «рабочим государством», которое следует защищать. 9 мая 1951 г. Седова послала Исполкому Интернационального секретариата письмо, в котором сообщала, что разногласия с позицией руководства этого объединения не оставляют ей иного выхода, кроме как объявить о выходе из его рядов. «Сталинизм и сталинское государство не имеют ничего общего ни с рабочим государством, ни с социализмом, — говорилось в письме. — Они являются самыми страшными и самыми опасными врагами социализма и рабочего класса». Письмо завершалось глубоким сожалением, что идеи Троцкого больше не являются руководством к деятельности Интернационала, тогда как она продолжает верить в эти идеи. Верная памяти своего мужа морально и идейно, Седова заключала: «Я остаюсь убежденной, что единственным выходом из настоящей ситуации является социалистическая революция, самоосвобождение мирового пролетариата»[984].