Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Различные вопросы советско-большевистской действительности рассматривались Троцким в массе статей, писем и заметок, публиковавшихся в «Бюллетене оппозиции» и других журналах (главным образом во Франции и в США). Эти материалы можно разделить на несколько групп. Среди них были обращения к своим сторонникам, которые, как надеялся Троцкий, еще сохранялись в СССР в заключении, ссылке или подполье. Серьезным ударом по расчетам Троцкого на то, что внутри страны есть еще не «капитулировавшие» его приверженцы, было покаяние в начале 1934 г. дольше других державшегося Раковско-го. Троцкий, правда, всячески преуменьшал смысл и значение этой «капитуляции», даже назвал ее «холостым выстрелом», однако факт, что этому событию были посвящены сначала специальное обращение Троцкого к «большевикам-ленинцам», находившимся в СССР, помещенное как передовая «Бюллетеня оппозиции»[434], а затем еще и отдельная статья[435], говорил о прямо противоположном, о том, что очередной «выстрел» Сталина попал в точку и оказался для Троцкого очень болезненным.

Проблемам экономического развития СССР не уделялось сколько-нибудь значительного внимания. Исключение составлял весьма трезвый анализ «стахановского движения»[436]. Правда, статья эта была написана Седовым (под псевдонимом Маркин), но в основе лежали указания и заметки его отца. Статья рассказывала о показном и пропагандистском характере движения, ведущего к социальной дифференциации рабочих, к ущемлению экономических интересов основной их части, не способствующему при этом индустриализации СССР.

Основное внимание Троцким уделялось все большему укреплению в стране «бюрократического слоя», который Троцкий трактовал со своей излюбленной позиции «генерального поворота вправо» высшего руководства СССР[437]. В качестве «тройственной формулы» этого поворота назывались отступление перед мировой буржуазией и реформизмом, экономическое отступление перед мелкобуржуазными элементами страны, политическое наступление на авангард пролетариата[438]. Совершенно очевидно, что Троцкий при этом не столько анализировал ситуацию, сколько выдвигал идеологические схемы, не многим отличающиеся от аналогичных пропагандистских лозунгов Сталина (и те и другие опирались, во всяком случае, на «марксистско-ленинские» догмы). Но по крайней мере в одном из пунктов Троцкий был весьма близок к истине, утверждая, что сталинизм представляет для СССР наиболее серьезную опасность, причем Троцкий писал именно об опасности сталинизма для «СССР», а не для населения и отдельных его представителей, хотя главное внимание в «Бюллетене оппозиции» в этот период уделялось нараставшей волне террора, особенно после убийства Кирова 1 декабря 1934 г.

Смысл этого зловещего события Троцкий уловил сразу же. Ему был полностью посвящен январский номер «Бюллетеня оппозиции», в котором были помещены всего лишь две статьи, и обе принадлежали Троцкому[439]. Автор конечно же тогда еще не предвидел грандиозного размаха задуманного Сталиным террора, но отдавал себе отчет в том, что готовится «амальгама», то есть «заведомо ложное пристегивание к убийству Кирова людей и групп, которые не имели и не могли иметь ничего общего с такого рода террористическим актом». Через непродолжительное время Троцкий начал придавать судебной «амальгаме» несколько иной смысл: он стал называть этим словом включение в одно следственно-судебное дело лиц, стоявших на различных политических позициях или даже не придерживавшихся каких-либо определенных политических взглядов, дабы максимально расширить масштабы обвинения и придать им гротескную бессмысленность, необходимую для запутывания и запугивания всего советского населения.

В заголовке одной из статей Троцкий назвал происходившие в СССР события «террором бюрократического самосохранения»[440]. Троцкий постоянно пытался найти новый «класс», на который опирается Сталин в своей деятельности. Этим новым господствующим классом Троцкий стал считать «бюрократию». Развертывавшуюся в СССР широкую волну арестов и судебных процессов он включал в общую схему господства этой «бюрократии», которая выделяла из своей среды вожаков типа Сталина. И одним из очевидных провалов этой примитивной теории Троцкого было то, что новая партийная «бюрократия» была подвластна Сталину, а не Сталин ей; и что именно эта «бюрократия» в первую очередь пострадала от сталинизма и почти полностью была изничтожена во время чисток. Так что вождь международной левой оппозиции вступал здесь в явное противоречие не только с действительностью, но и с некоторыми собственными оценками, в частности с многократными указаниями на то, что бюрократия в СССР не является социальным классом, а представляет собой только слой и что в стране формируется сталинская тоталитарная система.