Лев Троцкий. Враг №1. 1929-1940

Правда, столь противоречивое заявление понадобилось Льву Давидовичу в основном для того, чтобы безусловно и в превентивном порядке осудить возможные планы индивидуального террора одиночных или коллективных врагов советской власти против советских лидеров. Именно в подстрекательстве к террору и в организации терактов после убийства Кирова стала обвинять Троцкого советская пропаганда, карательные органы СССР и даже иностранные просоветские коммунистические деятели. «Не Сталин создал аппарат, а аппарат создал Сталина — по образу и подобию своему. Замена Кирова Ждановым ровно ничего не изменила в природе вещей… Замена самого Сталина одним из Кагановичей внесла бы почти так же мало нового, как и замена Кирова Ждановым», — писал Троцкий. Наученный горьким опытом поражений в личной борьбе за власть со Сталиным, Троцкий продолжал недооценивать хитрость и решительность генсека, ставшего главным и единственным советским вождем. Происходило это даже несмотря на то, что на XVII съезде партии в 1934 г. Сталин формально перестал быть генсеком и стал «всего лишь» одним из секретарей ЦК.

В середине 30-х гг. Троцкий предпринял усилия по организации международного движения солидарности и помощи политическим узникам в СССР. Он впервые выступил с этим призывом в сентябре 1935 г.[441] Речь шла как о разоблачении сталинского террора всеми доступными методами, так и о сборе и пересылке средств «по известным… адресам». В то же время Троцкий отрицал общегуманитарный характер этого движения, хотя и соглашался на участие в нем коммунистов и социал-демократов. В отношении этих партий, однако, позиция оставалась двойственной: с одной стороны, Троцкий призывал к созданию «междупартийного и международного общества помощи революционерам», а с другой — решительно оговаривался, что идти на соглашение даже по вопросу о помощи можно только с «левыми меньшинствами».

По этому поводу у Троцкого, в частности, разгорелся спор с Цилигой. В письме от 3 января 1936 г. Цилига выражал сомнение в эффективности деятельности предлагавшейся Троцким комиссии для проверки актов террора в СССР. Практических результатов работы такой комиссии не будет, если в России не произойдет новая революция, хотя бы типа Февральской, предрекал Цилига. Тем не менее в сугубо пропагандистских целях он предлагал образовать комиссии борьбы против сталинского террора с участием социал-демократов и левых интеллигентов под лозунгами ликвидации концлагерей, освобождения конкретных лиц и доступа в Советский Союз зарубежных делегаций для проверки положения на месте[442]. Троцкий, однако, был возмущен как упоминанием о необходимости организации в СССР революции типа Февральской, так и еретическим предложением Цилиги о сотрудничестве с социал-демократами.

В феврале 1936 г. в Париже состоялось первое заседание комитета борьбы против сталинского террора, организованного по инициативе Цилиги. На нем, в частности, присутствовали Маргарита Росмер, Марсель Паз и профессор Шаллэ. Решено было составить меморандум и предложить его на подпись ряду лиц. Цилига, правда, сообщил Троцкому, что люди «не очень жаждут сталинской травли» и поэтому неохотно присоединяются к комитету[443]. События показали, что комитет действительно оказался нежизнеспособным. Негибкое отношение Троцкого к гуманитарной задаче вызывало все большее недовольство его участников, прежде всего главного инициатора создателя комитета — Цилиги. Очередная ссора с Троцким произошла после того, как Цилига опубликовал статью против советского террора в русском эмигрантском меньшевистском журнале «Социалистический вестник». Троцкий знал о планируемой публикации и изначально дал на нее согласие, но затем передумал и потребовал от Цилиги отозвать статью. Цилига отказался, попытался объяснить Троцкому, что публикация статьи — пусть маленький, но все же удар по сталинистам, что в борьбе против Сталина необходимо объединять силы коммунистов, социал-демократов и анархистов, а не раскалывать их. Меньшевиков следует критиковать, писал Цилига, но за «доброжелательно-реформистское отношение к сталинскому правительству». Он призывал Троцкого работать сообща с другими группировками, несмотря на расхождения. «От Вашего поведения в великой степени зависит успешность борьбы против сталинской реакции и репрессий», — писал он 14 мая 1936 г.[444] Но фанатичный Троцкий остался неумолим. Комитет прекратил существование и остался случайным мелким эпизодом истории борьбы против сталинизма в Советском Союзе.