Лев Троцкий

Именно поэтому нарком возражал против плана действий в тылах деникинской армии, в казацких районах. Он требовал сосредоточить главные силы против Добровольческой армии, не нанося бокового удара в направлении на Кубань, на чем настаивал Каменев, а наступая на Харьков и Донбасс. «Вопрос о казачестве оставался бы самостоятельной задачей, не столько военной, сколько политической».[646]

Первоначально возобладал план Каменева. В то время как соединения Красной армии действовали по тылам, Деникин развернул наступление на Москву. 6 сентября Троцкий, находившийся на Южном фронте, связался по прямому проводу с Лениным, убеждая его, что необходимо перенести главный удар на центральное направление,[647] поскольку опасность «прорыва фронта на участке Курск-Воронеж становится очевидной».

К этому мнению прислушались не сразу. В середине октября Деникин занял Орел, подошел к Туле, стал угрожать столице. Только тогда Троцкому удалось добиться реализации своего плана, сосредоточив основные усилия на отпоре Деникину. Но к этому времени (осень 1919 года) и без каких-либо уговоров было ясно, что «периферийная стратегия» себя не оправдала.

В начале октября 1919 года угрожающее положение сложилось в районе Северной столицы. Возникла угроза занятия города армией генерала Юденича. Троцкий выехал в Петроград, где обнаружил растерянность. Центром паники нарком считал Зиновьева, обладавшего кучей званий, которые делали его местным диктатором. Свое мнение о Зиновьеве, субъективное, но не лишенное черт, подтверждаемых другими наблюдателями, Троцкий выразил так: «Зиновьев очень легко взбирался на седьмое небо. Когда же дела шли плохо, Зиновьев ложился обычно на диван, не в метафорическом, а в подлинном смысле, и вздыхал… На этот раз я застал его на диване».[648]

В первые дни после прибытия Троцкого положение продолжало ухудшаться. 20 октября Троцкий вместе с Зиновьевым информировал Ленина, что противник наступает на Царское Село, движется к Колпину.[649] В следующие дни, однако, наметился перелом. 21 октября войска Юденича попытались овладеть Пулковскими высотами, но потерпели поражение. «Исход сегодняшнего дня можно оценить как вполне благоприятный», — констатировал Троцкий.[650] В следующие дни Красная армия смогла развить наступление.

Троцкий покинул Петроград в уверенности, что городу не угрожает опасность. Возможность уличных боев была предотвращена. 7 ноября наркомвоенмор выступил на заседании ВЦИКа с докладом об обороне Петрограда,[651] сообщив, что Красная армия заняла город Гдов — единственный важный опорный пункт Юденича, а также информировал о первых боях с участием с обеих сторон танковых подразделений. До возникновения войн моторов было еще далеко, но признаки, предвещавшие таковые, уже появлялись.

Разумеется, Троцкий не командовал непосредственно частями Красной армии, оборонявшими Петроград, а затем перешедшими в контрнаступление. Но он действительно осуществлял общее руководство обороной и наступательными действиями, возглавлял выработку и принятие основных оперативных решений, фактически отстранив впавшего в панику Зиновьева. В этом смысле Троцкий сыграл важную роль в том, что большевикам удалось удержать в своих руках Северную столицу.

Двадцатого ноября Президиум ВЦИК наградил Троцкого орденом Красного Знамени в ознаменование его заслуг «перед мировой пролетарской революцией и Рабоче-Крестьянской Красной Армией».[652] Этого же ордена был удостоен поезд наркомвоенмора,[653] что, кажется, явилось первым в истории награждением не лица, а целого коллектива вне зависимости от того, кто в нем состоял. Излагая этот эпизод, наркомвоенмор подчеркивал свою скромность. «Мне ничего не оставалось, как подчиниться условности», — писал он, вспоминая заседание Политбюро, на котором было принято соответствующее решение.[654]

Троцкий рассказывал, что сам был инициатором введения этого ордена, вручаемого за непосредственные боевые заслуги под огнем.[655] Здесь, однако, ни о каком подчинении условности не может идти речь. Троцкий, не находившийся в Петрограде под огнем, просто не подпадал под те условия (а не условности), которым должен был соответствовать кавалер этого ордена. Так что в данном случае, как и во многих других, имело место явное тщеславие.

Л. Д. Троцкий продолжал осуществлять военно-стратегическое руководство во время кампаний 1920 года против Польши и войск генерала Врангеля.