Лев Троцкий

Почувствовав, куда дует ветер, Сталин также формально отказался от поддержки «партизанщины», высказался за дисциплинированную регулярную армию. Будто забыв курс, который проводил совсем недавно в Царицыне, он утверждал: «Факты говорят, что добровольная армия не выдерживает критики, что мы не сможем оборонять нашу Республику, если не создадим другой армии, армии регулярной, проникнутой духом дисциплины, с хорошо поставленным политическим отделом».[625] На этот раз оратор ухитрился не упомянуть военных специалистов, хотя своим призывом строить регулярную армию как будто мирился с их привлечением.

Двадцать первого марта состоялось пленарное заседание, на котором 174 голосами против 95 за основу были приняты «тезисы ЦК», то есть тезисы Троцкого, а на следующий день подводились итоги обсуждения вопроса о военной политике. Для подготовки окончательного текста резолюции образовали комиссию, куда вошли Г. Е. Зиновьев, И. В. Сталин и питерский делегат Б. П. Позерн — «от большинства», E. М. Ярославский и Г. И. Сафаров — «от меньшинства». Этот факт, в свою очередь, свидетельствует о тактической хитрости Сталина, сумевшего в нужное время представить себя в качестве одного из рьяных адептов большинства.

Итоги голосования не удовлетворили партийную верхушку, и 22 марта была избрана согласительная комиссия, которая пришла к «единогласному решению», означавшему капитуляцию меньшинства. Резолюция по военному вопросу при вторичном голосовании была принята единогласно при одном воздержавшемся (его фамилия названа не была).[626]«Уступки» меньшинству в согласительной комиссии подчеркивали победу Троцкого. Сам он, правда, с фронта прислал раздраженное письмо в ЦК по поводу этих уступок, но очевидно, что раздражение было наигранным, ставившим цель закрепить успех. Троцкий буквально издевался над уступками, например, над пунктом, в котором требовалось «урегулирование работы Реввоенсовета Республики»: «Товарищи, возбуждающие нарекания в этом смысле, не раз требовали, чтобы я лично, как председатель Реввоенсовета, не разъезжал по фронтам, а сидел в центре. Имела ли комиссия Съезда в виду этот способ урегулирования? Так ли понимает вопрос ЦК?»[627] Еще более характерна реплика Троцкого по поводу принятого решения провести опрос фронтовиков, насколько удовлетворительно решен вопрос о знаках отличия командного состава. В этом съезд просто сел в лужу: видно, военные делегаты не слушали, что там болтали «согласители», а последние, как пояснил Троцкий, не владели вопросом: «У нас вовсе нет знаков отличия командного состава. У нас есть знаки отличия вообще. Один и тот же знак для красноармейца, комиссара, командира».[628]

Съезд, таким образом, одобрил курс Троцкого, который был теперь объявлен «ленинской политикой». После нескольких поражений, главным из которых было его устранение из международного ведомства в связи с подписанием Брестского мира, принятие съездом резолюции по военному вопросу[629] явилось торжеством наркомвоенмора.

После Восьмого съезда РКП(б) ЦК 25 марта 1919 года выделил из своей среды постоянно действовавший орган — Политбюро, которое стало высочайшей инстанцией, решавшей судьбы страны. В состав Политбюро первого состава вошли Ленин, Троцкий, Каменев, Сталин, Крестинский. Когда Троцкий находился в Москве, он неизменно активно участвовал в заседаниях Политбюро, вносил предложения, запросы, кандидатуры на партийные и государственные посты. На заседании 18 апреля 1919 года из семи вопросов пять рассматривались по его инициативе, в том числе такой, казалось бы, частный, как заявление о том, что член Реввоенсовета 2-й Армии Штернберг «сильно харкает кровью и нуждается в отпуске на юг».[630] На ряде заседаний Политбюро рассматривались его телеграммы с фронта. Так, 6 августа 1919 года была заслушана телеграмма о необходимости «радикальной чистки тыла в Киеве, Одессе, Николаеве и Херсоне ввиду полной невозможности формирования и создания армии при том бандитизме, который идет на Украине».[631]

Против белых генералов и Польши

Военные действия 1919 года по существу были заключительным актом Гражданской войны. Антибольшевистским генералам и политикам не удалось объединить вокруг себя массы населения, в их руководящих организациях шли непрекращавшиеся дебаты, сменявшиеся иногда генеральскими репрессиями, как это сделал Колчак, установив свою военную диктатуру в Сибири. Что касается поддержки странами Антанты белых генералов, то она состояла в поставках небольшого количества вооружения. Десанты английских, французских войск на Севере, японских и американских войск на Дальнем Востоке были настолько незначительными, что существенного влияния на военные действия не оказывали.