Лев Троцкий

Это были благие пожелания, в реальность которых Троцкий не верил. Но он вновь и вновь повторял угрозы по адресу партийного руководства. «Травля, исключения, аресты сделают нашу платформу самым популярным, самым близким, самым дорогим документом международного рабочего движения. Исключайте, — вы не остановите победы оппозиции, т. е. победы революционного единства нашей партии и Коминтерна».

Последнее слово осталось, разумеется, за Сталиным. Генсек вспомнил (точнее, ему об этом напомнили бдительные помощники), что свою брошюру «Наши политические задачи» 1904 года Троцкий посвятил «дорогому учителю» Павлу Борисовичу Аксельроду. «От Ленина к Аксельроду — таков организационный путь, по которому идет наша оппозиция… Скатертью дорога к «дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду»! Скатертью дорога! Только поторопитесь, достопочтенный Троцкий, так как «Павел Борисович», ввиду его дряхлости, может в скором времени помереть, а вы можете не поспеть к «учителю»».[1036] В этих словах содержалась уже зловещая угроза изгнания из страны.

Пленум исключил Троцкого и Зиновьева из ЦК по обвинению в организации фракции и использовании нелегальных методов антипартийной и антисоветской деятельности. Еще до этого, 27 сентября 1927 года, Троцкий был исключен из Исполкома Коминтерна.

Выход на улицы и исключение из ВКП(б)

В конце октября в Ленинграде состоялась юбилейная сессия ЦИК СССР. В ней участвовали М. И. Калинин как председатель этого формально высшего органа власти, представители республик и другие высшие должностные лица. В честь сессии проводилась общегородская демонстрация. Троцкий и Зиновьев выехали в Ленинград, рассчитывая использовать сессию для своей агитации.

Объезжая в автомобиле город, чтобы «посмотреть размеры и настроение демонстрации», они подъехали к Таврическому дворцу, где на грузовиках были сооружены трибуны, а проезд оказался закрытым. К автомобилю подошел милиционер и предложил высоким, как он еще полагал, гостям пройти к трибунам. Незанятым оказался только последний грузовик. Увидев, что на него поднялись бывший «вождь Красной армии» и бывший ленинградский босс, демонстранты устремились к невероятному зрелищу.

Можно не сомневаться, что помимо небольшой группы сторонников оппозиции остальные были просто любопытствующими. И это вполне понятно, учитывая и прошлое этих людей, и только что произошедшие события, когда этих лиц изгнали из властных структур и на которых хотелось посмотреть вблизи. Поняв, что происходит нечто экстраординарное, руководство постаралось предпринять контрмеры. Но посланные в толпу агенты, пытавшиеся свистеть и улюлюкать, не находили поддержки. Тогда Калинин и другие официальные представители пошли на крайний шаг — они перебрались на грузовик, где находились Троцкий с Зиновьевым, и, поздоровавшись с ними, обставили все дело так, будто раздававшиеся приветствия (злобные выкрики тотчас прекратились) относятся к ним самим.

Предстояли демонстрации в честь десятилетия Октябрьской революции, и оппозиционеры решили использовать их, чтобы выйти на улицы Москвы, Ленинграда и других городов со своими лозунгами.[1037]

Оппозиционеры участвовали в демонстрации под лозунгами, разработанными Троцким: «Повернем огонь направо — против кулака, нэпмана и бюрократа», «Выполним завещание Ленина», «Против оппортунизма, против раскола — за единство ленинской партии». В разных районах Москвы были сформированы небольшие группы, которые двинулись к центру. Сам Троцкий вместе с другими лидерами переезжал на автомобиле от одной группы к другой, приветствуя их краткими речами.

На Семеновской улице раздались выстрелы по автомобилю (правда, холостыми патронами). Как выяснилось, стрелял милиционер, якобы по собственной инициативе, в качестве «предупредительной меры». Троцкий распорядился, чтобы шофер остановил машину. К ней с площадными ругательствами подбежала группа молодчиков, которые сломали «рожок» (клаксон) и разбили ветровое стекло, а затем удалились при полном равнодушии стоявших неподалеку милиционеров.

Попытки организовать особую демонстрацию оппозиционеров были пресечены. Демонстрантов разгоняли, заталкивали в подъезды, избивали, некоторые были арестованы, хотя, правда, скоро отпущены. 8 ноября Троцкий написал небольшую статью «После словесного зигзага влево — глубокий сдвиг вправо[1038] в которой оценивал крайне враждебное отношение аппаратчиков к праздничным лозунгам оппозиции в том смысле, который сформулировал в заголовке. Троцкий, как делал это часто, расценил расправу с контрдемонстрантами на основе прямолинейного классового подхода: «Бешеный натиск на оппозиционные плакаты прямо продиктован классовыми интересами кулака, нэпмана и бюрократа».